Тайна дома Морелли - [19]

– А вот и мы! – рявкнула она и захохотала. – Давай, иди к папочке…

7

– Ты слышал? – Джим обернулся в сторону улицы, вынул изо рта недокуренную сигарету и всмотрелся в ночную тьму.

– Что?

– Странный звук. Как будто…

– Салют или петарды, – пожал плечами доктор Фостер, затворяя за собой дверь бара. – Если не войдем внутрь, замерзнем насмерть.

Роберт повернулся в направлении, которое указывал Джим, но ничего не услышал.

– Я ничего не слышу. Думаю, Алан прав: где-то устроили праздник. Входи, Джим, я проголодался как собака. Попросим Лоретту, пусть приготовит по-быстрому что-нибудь сытное, а то живот сводит.

Они заняли столик подальше от двери. Джим заметил, что по вечерам в будние дни жители Пойнт-Спирита не слишком любили выходить из домов, и не удивился, не обнаружив в заведении ни единого посетителя. Лоретта скучала за стойкой. Ее соломенно-русые волос были уложены по моде восьмидесятых в подражание Бонни Тайлер, а глаза густо подведены. Яркий макияж придавал ей вульгарный вид. Бледно-розовые бриджи и рубашка с блестками не делали его более изысканным. Но Лоретту это не волновало. Джим понял это в тот день, когда она вручила ему ключи от дома. Тогда она явилась с живописным начесом на голове, в фиолетовых тенях и зеленом платье «вырви глаз». Ему даже приблизительно не удалось определить ее возраст. Со временем Джим прикинул, что Лоретта старше его как минимум лет на пятнадцать.

– Добрый вечер! – каркнула она из-за прилавка своим низким голосом. – Ваше преподобие… доктор… писатель… О, да у нас прямо собрание перспективных холостяков! Жаль, что вы не предупредили меня заранее. Я бы пригласила всех незамужних девушек города, – она зашлась хриплым хохотом и поправила лямку лифчика.

– Обожаю твои шуточки, Лоретта.

– Спасибо, ваше преподобие. Эх, будь я на двадцать лет моложе!

На стене в глубине бара красовалась пара натюрмортов, в точности таких, как у Джима в гостиной. Несколько мгновений он их рассматривал, затем повернулся к Роберту и Алану. Взял меню и, усевшись поудобнее, принялся внимательно изучать ламинированную карточку, где перечислялись блюда, которые можно было заказать на ужин. Ничего выдающегося: бутерброды, комплексные обеды, салаты и несколько разновидностей пирогов.

– Рад знакомству, Джим, – приветствовал его доктор. – Роберт мне про вас рассказывал, но у меня не было возможности познакомиться с вами лично.

Глаза доктора покраснели от усталости, он был заметно встревожен. Ничего удивительного, учитывая, что он был близким другом семьи Морелли. И все же в нем чувствовалось нечто большее, какое-то затаенное напряжение, как будто внешнее поведение было всего лишь верхушкой айсберга.

– Жаль, что я прибыл в ваш город в такое непростое время. Похоже, я принес Пойнт-Спириту одни несчастья.

Роберт улыбнулся, потер пальцами глаза и положил руки на стол.

– Глупости, – отозвался Алан. – Мы столько лет жили безбедно. Черная полоса не может тянуться вечно. Даже Роберт, который провел здесь всю жизнь, не припомнит две такие трагедии подряд. Обе нанесли нашему городу глубокую рану. Юная девушка, едва распустившийся цветок. Да и Лоррейн – кто бы мог такое вообразить? Когда подобное случается, люди спрашивают себя, нет ли в этом их вины. Надеюсь, вы меня понимаете.

– Ты появился в этих местах задолго до меня, не так ли? – спросил Роберт; Алан кивнул. – Не замечал ничего необычного?

– Что ты имеешь в виду?

– Не знаю. Чего-то такого, что не вписывается в привычные рамки.

Виляя бедрами, подошла Лоретта. Достала из кармана рубашки шариковую ручку, сложила вдвое блокнот и обворожительно улыбнулась.

– Ну, что-нибудь выбрали? В комплексе номер четыре неплохие бифштексы, а картофельное пюре свежее, домашнее, я сама его делаю.

– Да, давайте комплекс номер четыре, – откликнулся Джим.

Остальные тоже согласно закивали. Посовещавшись, заказали несколько кружек пива и дождались, пока Лоретта удалится на кухню.

– Честно сказать, не совсем понимаю, куда ты клонишь, Роберт, – продолжил доктор. – Нет, я ни разу не видел ничего, что не вмещалось бы в рамки обыденного. А почему ты спрашиваешь?

Джим покосился на Роберта, и тот опустил глаза. На его лице мелькнуло выражение тревоги и страха.

– Ладно, – произнес он наконец. – Расскажу кое-что. Но умоляю, не смейтесь и оставьте при себе рассуждения о здравом смысле. Не так-то просто решиться на откровения, и очень бы не хотелось, чтобы люди приняли меня за параноика.

– Договорились. Но, пока ты не расскажешь, вряд ли мы что-то сможем обсуждать.

И Роберт рассказал историю о самоубийстве, которую несколько часов назад поведал Джиму у него в хижине. Чем дальше он рассказывал, тем более удивленной и обескураженной становилась физиономия Алана, пока на ней наконец не обозначилось искреннее беспокойство. Пастор умолк, и некоторое время трое мужчин сидели молча, размышляя об услышанном. Джим думал о Лоррейн, висящей под потолком напротив зеркала с тюбиком губной помады в окоченевших пальцах. Эта сцена не выходила у него из головы, она преследовала его. Может, стоило бы изложить ее письменно, подумал он, но почувствовал себя циником и отказался от этой идеи.