Тайна Дикой Розы - [40]

— Дорогой, — серьезно обратилась она к мужу. — Я хочу сказать тебе что-то важное. Тебе будет нелегко с девочками, да и им с тобой непросто. Но вам может стать совсем плохо, если ты женишься неудачно.

Леонардо попытался что-то возразить, но Луиса прервала его.

— Молчи и слушай меня, — продолжала она, — и попытайся увидеть все моими глазами. До ревности ли мне сейчас? Я оставляю Дульсину и Кандиду, юных и беззащитных, и все мои мысли о них. Я все отдала бы, чтобы их приняла под свое крыло какая-нибудь добрая женская душа. Заклинаю тебя: не впускай в наш дом зло.

Немного помолчав, она спросила:

— Ты будешь со мной в последнюю минуту, Леонардо? Мне страшно, хоть это и грех.

Леонардо крепко сжал ее руку.

— Я поеду с тобой в больницу. Но я все-таки надеюсь...

— Не тешь себя пустыми надеждами, дорогой. Я уже послала за моим духовником и до обеда хочу побеседовать с ним. Вечер мы проведем вместе с девочками, а утром надо ехать...

Наутро Луиса, прощаясь с дочками, не выдержала и заплакала.

— Не плачь, мамочка, — утешали ее они, — поскорее поправляйся и возвращайся к нам.

— Мы всегда будем вместе, — шептала Луиса, не в силах разжать объятия.

Наконец она овладела собой.

— Селия, уведи девочек в дом, как только мы уедем. Погода сегодня сырая.

Быстро поцеловав дочек, она, опираясь на руку Леонардо, изо всех сил заспешила к машине, про себя шепча молитву Всевышнему, чтобы уберег ее детей.

На крыльце Кандида и Дульсина старательно, как это делают только дети, махали вслед ушедшей машине, навсегда увозившей самого близкого для них человека.

Через три дня вернулся их отец без мамы. Он сказал, что отвезет их к бабушке, и попросил Селию помочь девочкам собраться. Заплаканная и непривычно молчаливая Селия быстро помогла им одеться. Кандида и Дульсина притихли, почуяв что-то неладное. Только когда их встретила и обняла плачущая донья Исабель, они поняли, что отец никогда не привезет маму обратно домой, и, вцепившись в бабушку, тоже заплакали.

На похоронах они плакали уже не так сильно, потому что не очень верили, что женщина, лежащая в гробу, и есть их мама. Как и предсказывала с грустной иронией донья Луиса, они внимательно впитывали новые впечатления. Местом печали для них было не кладбище, а осиротевший без матери дом.

Леонардо попросил донью Исабель некоторое время пожить у них. В первый же вечер, когда они остались вчетвером, Леонардо сказал:

— Я хочу, чтобы вы, донья Исабель, и вы, девочки, знали, что в этом доме никогда не появится ничего такого, что было бы неприемлемо для Луисы, если бы она была жива.

Донья Исабель с признательностью посмотрела на Леонардо.

— Единственное изменение, которое здесь, быть может, произойдет, да и то не раньше, чем через год, — продолжал он, — будет сделано в полном согласии с волей Луисы, и даже по ее просьбе. Но и это важное изменение не поколеблет моего обещания оставить этот дом домом Луисы, моей незабвенной жены, вашей дочери и матери.

«А если ты не выполнишь этого обещания, — добавила про себя донья Исабель, — я заберу девочек жить к себе».

ГЛАВА 15

 Сидя в приемной полицейского комиссариата, Алисия вспоминала, как же все это произошло.

Алисия села в кресло и закурила. Она смотрела на Марию в упор и многозначительно молчала. Марии стало не по себе, по спине пробежали мурашки — что-то жестокое, неумолимое было в этом пронзительном взгляде. Алисия меж тем заговорила:

— У меня сегодня какое-то философское настроение, — улыбаясь сказала она, и Марии показалось, что она беззащитный кролик, сидящий перед раскрытой пастью удава. — Мне интересно наблюдать людей. Согласись, интересно следить за тем, как безрассудно вдруг начинают вести себя влюбленные женщины. Они готовы ради любви на какие угодно жертвы. Особенно если они не так молоды... 

Мария резко встала, чтобы переложить со стола на полку папку с бумагами. Она казалась совершенно спокойной, но ее выдавали слишком порывистые движения.

— Не понимаю вас, сеньора Алонсо, — ледяным тоном ответила она. — К чему весь этот разговор? Извините, мне сейчас некогда болтать, меня ждут дела.

Мария поставила папку на нужную полку, вернулась за свой стол и начала что-то перепечатывать на машинке. Однако руки не слушались ее, и она делала опечатку за опечаткой. Работа явно не клеилась, Мария начала нервничать, но продолжала упорно печатать, делая вид, что не понимает намеков Алисии.

— Мне кажется, ты чем-то взволнована? — с иронией заметила Алисия. — Бедняжка! Ну что ты, я так тебя понимаю и даже немножко завидую. Мигель Вильярреаль — такой приятный мужчина. Даже несмотря на то, что в последнее время у него очень много проблем...

Мария буквально окаменела.

— Сеньора Алонсо, — сказала она, — я вовсе не для того когда-то открылась вам, чтобы вы сейчас так зло шутили...

— Я вовсе не шучу,— улыбнулась Алисия.— Ты очень вовремя в него влюбилась. Дело в том, что у меня есть кузен Армандо Маркое. Ты очень своевременно подсунула своему шефу фальшивые документы, касающиеся дел его фирмы. Армандо — благородный человек и с удовольствием оплатил бы твои услуги.

— Мне ничего не надо, — сухо сказала Мария.