Тайна черного янтаря - [14]

– Что вы имеете в виду, когда говорите «правда»? – поинтересовалась она.

– Это вас не касается, – грубовато ответила миссис Эрим. – Ваша обязанность – вернуться домой и убедить мистера Хорнрайта, что книги не будет. Все остальное, что здесь происходит, вас не должно интересовать.

Трейси поняла причину, по которой миссис Эрим пригласила ее в яли. Если ей и разрешат остаться, то с одним условием: она должна будет плясать под дудку хозяйки.

– Вы настроены против книги, миссис Эрим, – парировала Трейси. – Но объясните, пожалуйста, почему?

Француженка пожала плечами.

– Как я уже сказала, я реалистка. Для человека, который был прекрасным художником, эта работа – просто способ зарыть себя заживо… Это даже смешно, что решать такую серьезную проблему прислали почти ребенка.

Трейси вновь посмотрела на картину.

– Вы хотите сказать, что он очень сильно любил жену и не может теперь жить без нее? Что искусство потеряло для него всякий смысл?

На мгновение лоск показного спокойствия дал трещину, и розовые щеки миссис Эрим вспыхнули ярким румянцем.

– Что за абсурд! Вы же ничего не знаете и не понимаете. Конечно, в последние годы семейной жизни Майлс не любил ее. Миссис Рэдберн обладала скверным характером и была сверх всякой меры порочна. В конце концов мистер Рэдберн начал даже презирать жену, хотя ему трудно признаться в этом самому себе. Поэтому он и предпочитает смерть жизни. Он похоронил себя как художника в этой бессмысленной работе задолго до смерти жены.

Не в первый раз Трейси Хаббард слышала жестокие и резкие слова о своей сестре. Но даже несмотря на то, что Трейси перестала быть обожающей старшую сестру малышкой и достаточно хорошо понимала жизнь и людей, чтобы признать, что Анабель была далеко не совершенством, она отказывалась верить в порочность сестры. Что-то тут было не так, и эта загадка мучила ее наряду с вопросом, не могла ли она сделать больше того, что сделала? Не могла ли предотвратить финал трагедии?

– Почему она умерла? – наконец отважилась задать вопрос Трейси. – Зачем молодой женщине, у которой все было, кончать жизнь самоубийством? Да к тому же еще и такой красавице!

Как только эти слова слетели с ее губ, Трейси прикусила собственный язык, поняв, что зашла слишком далеко и никогда не получит ответ на столь однозначно поставленный вопрос. Она забыла об осторожности, что дало закономерный результат: в глазах миссис Эрим неожиданно вспыхнуло подозрение.

– Проводить параллели между красотой и счастьем типично детская манера, – ответила Сильвана Эрим. Только она, казалось, не обратила внимания на тот факт, что ее собственная жизнь опровергала это утверждение. – Вы поступите мудро, если займетесь тем, ради чего, собственно, приехали сюда. Вынуждена снова вам напомнить, что личные проблемы мистера Рэдберна вас не касаются. Я права, мисс Хаббард?

Настало время сделать шаг назад и вернуться за линию, которую Трейси только что так неосмотрительно переступила.

– Конечно, его личные проблемы не мое дело, – покорно согласилась она. – Просто портрет произвел на меня сильное впечатление.

– Я показала вам портрет только для того, чтобы вы поняли всю неуместность и бессмысленность своей миссии. Вы поступите очень мудро, если не проговоритесь мистеру Рэдберну, что видели его.

Трейси чувствовала, как горят ее щеки. Она вновь ощутила себя маленькой девочкой, которая получает нагоняй от взрослых и боится сказать хотя бы слово в свое оправдание. Прежде чем она смогла что-нибудь ответить, в дверь постучали. Послышался взволнованный голос Халиды, говорившей, естественно, по-турецки.

Миссис Эрим немедленно вывела Трейси в кабинет и закрыла за собой дверь в спальню.

– Он идет. Я представлю вас и уйду. Если захотите заказать билет домой, скажите мне. Я с радостью помогу.

Трейси пожалела, что у нее так мало времени, чтобы прийти в себя после впечатлений от портрета и разговора с Сильваной Эрим. Ей казалось, будто на нее наклеили ярлык с именем и фамилией. Сейчас она с радостью воспользовалась бы любимым трюком Анабель, которая умела смотреть на людей из-под опущенных век и никогда никому не открывала своих мыслей.

Дверь в кабинет внезапно распахнулась, и на пороге появился высокий, худощавый человек. Прямая осанка и разворот плеч свидетельствовали о том, что он когда-то служил в армии. Но это и все, что было в нем бодрого. Выражение лица у него было, как у человека, давно потерявшего всякий интерес к жизни. Его нельзя было назвать красавцем, но мужественные черты его лица несли в себе определенную привлекательность. Он выглядел старше своих тридцати восьми лет, в глазах его читалась неизбывная тоска.

– Ты хорошо выглядишь, – похвалила его, однако, миссис Эрим. – И хорошее сегодня утро для прогулки. Майлс, эта молоденькая девушка – мисс Хаббард. Ее прислали из Нью-Йорка, чтобы поторопить тебя с книгой. – В ее глазах вспыхнули огоньки интриганства. – Я оставляю вас наедине, чтобы вы обо всем договорились, – добавила Сильвана и направилась к двери.

Майлс Рэдберн молча проводил хозяйку и закрыл за ней дверь. Потом повернулся и посмотрел на Трейси невидящим взглядом.