Тайна Царскосельского дворца - [2]

Всегда молчаливая, не по летам серьезная и сосредоточенная, принцесса Анна Леопольдовна с детства научилась хранить в душе все впечатления, и оттого все, проникавшее в ее душу, особенно сильно врезалось в нее.

Таких красавцев, как граф Линар, принцесса никогда не видела, и та почтительная, плохо скрываемая страсть, которую она внушала ему, будила в ее молчаливой душе глубокое, до того времени совершенно не знакомое ей чувство. Принцесса Анна переживала какие-то словно очарованные дни, какие ей еще никогда не приходилось переживать, и силой своих впечатлений она делилась только с бойкой красавицей Менгден.

Та выслушивала принцессу-подругу с почтительным и нежным вниманием, старалась утешить горе, внушаемое ей ненавистным замужеством, но порывов молодой девушки почти не понимала и шутливо замечала ей, что сама она никогда не была бы способна ни так пылко привязаться к человеку, ни так безумно полюбить его.

— Это тебе только так кажется! — возразила ей однажды принцесса, — и потому именно кажется, что ты еще не встретила человека, который заставил бы забиться твое сердце…

— И не встречу, ваше высочество! — рассмеялась в ответ хорошенькая Юлия. — Свято убеждена, что никогда не встречу!.. Ну в кого у нас, при дворе, можно влюбиться?.. Вы — другое дело! Вам хоть обмануться есть на чем!.. хотя воображаемую любовь было кому вам внушить!.. А мы, бедные и скромные представительницы небогатого дворянства, взятые ко двору только для того, чтобы служить чужим капризам… Я не о вас, конечно, говорю это, ваше высочество, и не о государыне — вас обеих я горячо люблю… в особенности вас — а вообще. Что мы такое?.. Игрушки, призванные служить чужой прихоти. За нами, пожалуй, и ухаживать даже станут!.. Но полюбить нас некому!

И свои грустные слова Юлия сопроводила одной из тех лукавых, бедовых улыбок, которые хотя и не помогли еще ей сделать заветную карьеру, но уже собрали вокруг нее целую свиту поклонников…

В том же роде шла беседа между подругами и в тот день, с которого начинается наш рассказ. За обедом шла речь о пожаловании герцогу Бирону новой крупной и ценной аренды в златоносной Сибири, и в числе лиц, с особым подобострастием приветствовавших и поздравлявших счастливого фаворита, ежедневно взыскиваемого новыми милостями, не последним был принц Антон. Он как-то заискивающе поглядывал то на пышно одетую императрицу, словно хотел сказать, что иначе Анна Иоанновна и поступить не могла, то с выражением почти непонятного подобострастия переводил свой взгляд на некрасивое и надутое лицо Бирона.

Все это теперь было предметом толков и обсуждения принцессы Анны и ее подруги, забившихся в угол большого дивана, обитого дорогой штофной материей и занимавшего половину небольшой комнаты в светлице принцессы.

— Ты видела, как этот противный принц Антон Ульрих смотрел в глаза герцогу? — с чувством невольной брезгливости спросила принцесса. — Точно голодная собака на хозяина смотрит… не из любви, а из боязни ременной плетки…

— Да! Герой не из важных! — рассмеялась смуглая красавица Юлия, составлявшая полный контраст с принцессой Анной.

Анна Леопольдовна, тонкая, почти хрупкая, всегда неизменно бледная и грустная, только выражением больших, словно о чем-то молящих глаз искупала недостатки своей далеко не красивой наружности. Юлия Менгден, напротив, была вся жизнь, вся порыв, вся движение! Совершенно смуглая, с большими черными глазами и ярко-пунцовыми губами, из-за которых при постоянной улыбке выглядывали двойным ровным рядом перлов красивые мелкие зубы, с задорным смехом, при котором ее красивое лицо как будто все улыбалось и смеялось, — Юлия своей задорной, вызывающей красотой еще сильнее оттеняла томную грусть царственной подруги.

— Ну, да ведь и то сказать: где их искать, героев-то? — рассмеялась Менгден в ответ на собственные слова. — Да и с герцогом тягаться тоже ни у кого не хватит смелости!..

— Кроме меня! — гордо поднимая свою белокурую голову, произнесла принцесса Анна, и при этих словах по ее бледному лицу скользнуло такое выражение гордости и отваги, что она в эту минуту была почти красива.

— Ну, вы не в счет! — бойко рассмеялась Юлия.

— Опять ты мне «вы» говоришь? — с укоризной заметила принцесса.

— Но я не смею!.. Я никак не могу привыкнуть!

— Пора и сметь, и привыкнуть. Я так давно прошу тебя об этом… Я смотрю на тебя как на близкую, как на сестру!.. Ты знаешь, как я одинока при этом совершенно чуждом мне дворе.

— Да, вы все грустите!

— Юлия!.. Я рассержусь…

— Ты все грустишь! — с улыбкой поправилась смуглая красавица, прижимаясь своей выразительной головкой к плечу принцессы. — Ты никак не можешь и не хочешь привыкнуть к России?

— Да у меня же с Россией нет решительно никакой связи… пойми ты это!.. И не любит меня здесь никто… кроме одной тебя!..

— А граф Мориц? — лукаво улыбнулась Юлия. Принцесса вспыхнула.

— Он — единственный светлый луч в моей скучной, сиротливой жизни! Он не в счет!.. Я говорю о том, чем я живу в его отсутствие!

— Да!.. Но ведь между ним и вами — целая бездна! К тому же он женат!..

— И расстояние можно перешагнуть, и брак можно уничтожить! — властным и твердым голосом произнесла принцесса.