Тайна Безымянной высоты. 10-я армия в Московской и Курской битвах. От Серебряных Прудов до Рославля. - [4]
ВВС фронта в течение ночи и дня 10.12 из-за плохих метеоусловий вели ограниченные действия. Всего произведено 59 самолето-вылетов. Из них 33 до цели не дошли»[12].
Итак, авиация в эти дни сидела на своих базах. И это обстоятельство скорее помогало войскам генерала Голикова, чем мешало. Люфтваффе не препятствовало маршу дивизий 10-й армии на запад.
У нас принято больше считаться с мнением и аргументами противника. Свидетельства бывших солдат и офицеров противника нам кажутся более достоверными. Если написал Гудериан, то это-де, скорее всего, правда. Если написал Голиков или Жуков – вранье. Немецкие сводки – вот это да!.. Наши сводки – сомнительно, скорее всего, приписка, очковтирательство… Не любим мы себя. Не помним своих героев. Не ценим их кровь и страдания. Если что поперек наших представлений или понятий, то правду из уст ближнего своего готовы утопить в собственном эгоизме и невежестве, чтобы ее и вовсе не было.
Правда же истории такова, что Гудериана, этого непревзойденного гения танковых атак, в тульских, рязанских и калужских полях остановили и начали громить не Генерал Мороз, и не Генерал Слякоть. И даже не генерал Жуков. Танки Гудериана начали жечь солдаты и командиры генералов, которые в то время ходили в подчиненных у генерала Жукова. А именно – Ивана Васильевича Болдина и Филиппа Ивановича Голикова. А до них – генерал-майора Аркадия Николаевича Ермакова.
Именно солдаты генерала Ермакова отбили самые страшные и кромешные атаки в конце октября 1941-го на окраинах Тулы, когда чаша весов опасно колебалась и когда все могло рухнуть в одночасье.
Кто теперь помнит о генерале Ермакове? На тульских сайтах я даже фотографии его не нашел. Зато фотография Гудериана красуется везде. Как же – главный танковый гений Второй мировой войны! Главный эксперт для многих историков! Которого хорошенько оттрепали под Тулой, Каширой и Сталиногорском. И которому уже не доверял Гитлер, видимо опасаясь, что «быстроходный Гейнц» пожжет и остатки танковых дивизий в бескрайних русских просторах.
И все же Гудериана мы в нашем исследовании время от времени цитировать будем. Как же без него? Поскольку он был и остается одним из главных действующих лиц декабрьской драмы юго-западнее Тулы.
16 декабря Гитлер позвонил по телефону в штаб группы армий «Центр» и сказал, что в той ситуации, которая создалась на фронте, есть только один выход – держаться. На следующий день, 17-го, фон Бок записал в своем дневнике: «Были изданы два строгих приказа: первый – держаться любой ценой, второй – безжалостно гнать на фронт всех, кто по какой-либо причине укрывается за линией фронта».
Впоследствии, когда вермахту все же удастся стабилизировать ситуацию, закрепиться на новых позициях и остановить наступление Красной армии, Гитлер скажет: «Это были дни, которые истрепали мне нервы. Почти все оказались несостоятельными, вплоть до тех немногочисленных людей, которые продолжали вместе со мной сражаться. И день и ночь я вынужден был думать о том, что сделать, что может произойти, как заткнуть ту или иную брешь. Мне стало ясно, что отступать – значило бы испытать на себе судьбу Наполеона. Тому, что мы выстояли в эту зиму… мы обязаны храбрости солдат на фронте и моей твердой воле».
Многие историки склонны считать, что эта оценка, в том числе и самооценка Гитлера, были справедливыми и реально отражали обстановку, сложившуюся к тому времени.
Ночью потеплело. Пошел снег. Лыжи пошли мягче. Рота продвигалась тихо, почти бесшумно. Только иногда в середине второго взвода слышался глухой, сдавленный кашель. Кашляли, видимо, в шапку.
Ротный Чернокутов выругался.
Больных перед рейдом оставили в тылу. Троих. Старший лейтенант Чернокутов буквально вытолкнул их из строя. Сказал: «Что, ослабели? На свежем-то воздухе… Марш в обоз!» Те пытались протестовать. «Давай, давай, голуба моя!» – И Чернокутов выпроводил их злым матерком.
Теперь, прислушиваясь к кашлю, ротный не мог отделаться от мысли о том, что кто-то из тех, кому он приказал двигаться с тылами, все же оказался здесь.
Полк продвигался левее, большаком, выбросив вперед батальон, усиленный противотанковой батареей. Но уже к вечеру батальон уткнулся в деревню, через которую проходило шоссе. В деревне – немцы. И не просто гарнизон, который не успел драпануть, а опорный пункт, хорошо укрепленный, с двумя мелкокалиберными зенитными установками и несколькими пулеметами.
Полезли вначале напролом, с расчетом, что немцы, видя приближающуюся колонну, дрогнут и начнут отходить, что на марше их настигнуть и добить будет куда легче, чем в блиндажах и за снежными валами. Но те не дрогнули, открыли огонь из всех видов оружия. И положили перед деревушкой двенадцать человек. Раненые кричали, барахтались в глубоком снегу. Их кое-как вытащили из-под огня, перевязали и отправили в тыл. Батальон частично отошел, частично зарылся в снегу, затаился в балках и овражках. Бойцы не знали, что будет дальше, и молча ждали приказа.
Когда стемнело, в обход, с целью перехватить дорогу, выходящую из деревни на юго-запад, выслали лыжную роту.
Никто из деревни уйти не должен. В немецких штабах, там, западнее, не должны знать о продвижении наступающих колонн, их численности и прочем. Конечно, о передовом батальоне немцы уже сообщили по рации. Но пятьсот человек с двумя пушками – не дивизия. Их появление перед деревней о направлении главного удара ничего не говорило. Впрочем, где он теперь, главный удар? Красная армия наступала везде.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
В книге известного публициста и журналиста В. Чередниченко рассказывается о повседневной деятельности лидера Партии регионов Виктора Януковича, который прошел путь от председателя Донецкой облгосадминистрации до главы государства. Автор показывает, как Виктор Федорович вместе с соратниками решает вопросы, во многом определяющие развитие экономики страны, будущее ее граждан; освещает проблемы, которые обсуждаются во время встреч Президента Украины с лидерами ведущих стран мира – России, США, Германии, Китая.
На всех фотографиях он выглядит всегда одинаково: гладко причесанный, в пенсне, с небольшой щеткой усиков и застывшей в уголках тонких губ презрительной улыбкой – похожий скорее на школьного учителя, нежели на палача. На протяжении всей своей жизни он демонстрировал поразительную изворотливость и дипломатическое коварство, которые позволяли делать ему карьеру. Его возвышение в Третьем рейхе не было стечением случайных обстоятельств. Гиммлер осознанно стремился стать «великим инквизитором». В данной книге речь пойдет отнюдь не о том, какие преступления совершил Гиммлер.
В этой книге нет вымысла. Все в ней основано на подлинных фактах и событиях. Рассказывая о своей жизни и своем окружении, я, естественно, описывала все так, как оно мне запомнилось и запечатлелось в моем сознании, не стремясь рассказать обо всем – это было бы невозможно, да и ненужно. Что касается объективных условий существования, отразившихся в этой книге, то каждый читатель сможет, наверно, мысленно дополнить мое скупое повествование своим собственным жизненным опытом и знанием исторических фактов.Второе издание.
Очерк этот писался в 1970-е годы, когда было еще очень мало материалов о жизни и творчестве матери Марии. В моем распоряжении было два сборника ее стихов, подаренные мне А. В. Ведерниковым (Мать Мария. Стихотворения, поэмы, мистерии. Воспоминания об аресте и лагере в Равенсбрюк. – Париж, 1947; Мать Мария. Стихи. – Париж, 1949). Журналы «Путь» и «Новый град» доставал о. Александр Мень.Я старалась проследить путь м. Марии через ее стихи и статьи. Много цитировала, может быть, сверх меры, потому что хотела дать читателю услышать как можно более живой голос м.
«История» Г. А. Калиняка – настоящая энциклопедия жизни простого советского человека. Записки рабочего ленинградского завода «Электросила» охватывают почти все время существования СССР: от Гражданской войны до горбачевской перестройки.Судьба Георгия Александровича Калиняка сложилась очень непросто: с юности она бросала его из конца в конец взбаламученной революцией державы; он голодал, бродяжничал, работал на нэпмана, пока, наконец, не занял достойное место в рядах рабочего класса завода, которому оставался верен всю жизнь.В рядах сначала 3-й дивизии народного ополчения, а затем 63-й гвардейской стрелковой дивизии он прошел войну почти с самого первого и до последнего ее дня: пережил блокаду, сражался на Невском пятачке, был четырежды ранен.Мемуары Г.
Новая документальная книга писателя и историка, лауреата литературной премии «Сталинград» Сергея Михеенкова открывает перед читателями неизвестную страницу битвы под Москвой — прорыв ударной группировки 49-й армии генерала И.Г. Захаркина под Тарусой и Алексиным и позиционные бои на реке Угре на Вяземском направлении. Хронологически исследование охватывает период с декабря 1941 г. по апрель 1942 г. Настоящим украшением книги служит обилие оперативных документов, многие из которых публикуются впервые. Ожесточенные атаки частей генерала Захаркина и упорство оборонявшихся немецких войск показано через боевые сводки и донесения, свидетельства непосредственных участников боев.
В новой книге известного историка и писателя С. Е. Михеенкова повествуется о событиях битвы за Москву в октябре-декабре 1941 года на Серпуховском рубеже. С юга Москву прикрывала 49-я общевойсковая армия генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина. От Алексина до Серпухова и дальше по реке Протве до Высокиничей пролегал рубеж ее обороны. Сталин сказал Захаркину: «При любых условиях Серпухов врагу не сдавать!» На серпуховском направлении атаковали дивизии 4-й полевой армии немцев, а с фланга обходили их моторизованные части 2-й танковой группы Гудериана.
В книге на обширной архивной базе, материалах периодической печати, воспоминаниях и других источниках раскрываются обстоятельства формирования 56-й армии и ее участие в боевых действиях на ростовском направлении в самый сложный и трагический период Великой Отечественной войны — осенью и зимой 1941 г. Авторы анализируют обстоятельства оставления Ростова советскими войсками 20 ноября 1941 г. и последующее освобождение города, ставшее первой крупной победой РККА с начала Великой Отечественной войны. Наряду с анализом боевых действий, немало внимания уделяется фронтовой повседневности — вопросам обеспечения бойцов и командиров всеми видами довольствия, политико-моральному состоянию личного состава.