Тайна архангела - [212]

Не все женщины покорялись. И даже поруганные Князем, некоторые сохраняли разум… Сохраняли, чтобы, плюнув вслед всему этому миру, пойти и разбить себе лицо, сломать ноги и слиться с камнями раньше, чем непокорных сольют с ними отряды Варфоломея.

Сергей ласкал Виолетту, касаясь губами ее волос, силясь утешить хотя бы своим присутствием. Он старался воскресить в сердце нежность, любовь, которая у него была раньше, чтобы вылечить несчастную искалеченную душу, крошечную переломленную судьбу. Немножко облегчить ее нестерпимые муки. Но только жалость, прибитую, как собаку, мог подарить он ей.

И ту злобу, которую сейчас хотел обрушить на голову Князя. Почему он не архангел, чтобы взять и убить его раз и навсегда?.. Но даже Михаилу было это не по силам. Почему он хотя бы не мастер спорта по боксу, чтобы пойти и дать ему по морде?.. Смрадной грязной скотине, которую он презирал за все, на что способен был самый дикий из всех уродов по отношению к этому маленькому созданию.

И чудно было до невозможности, как в один миг, казавшаяся глупой фанатичной девчонкой, она вдруг предстала перед ним, рассуждая здраво и видя всю истину, столь небрежно прикрытую бордовыми завесами. Словно одна из этих штор рухнула с ее глаз, и дрожащая от голубой мечты быть с Князем Виолетта внезапно очутилась один на один не с желанием, а с жизнью, осмыслив все, что происходило, до самого конца. Мог ли Сергей простить себе то, что это он помог ее трагедии открыться?..

Он дышал запахом волос Виолетты и чувствовал, что она далека от него.

— Когда-нибудь я решусь. Я подойду и кинусь о камни, и тогда все это прекратится навсегда… — промолвила она, застывшими глазами глядя в темноту.

— Вика, не надо, прошу тебя… Ты не должна так делать. Подумай, жизнь, она одна дается…

— И на что мне такая жизнь?.. Если я ни одной живой душе не нужна и сама себе омерзительна…

— Это не правда. Подумай, у Бога каждая душа на счету. Ты нужна Ему… И ты нужна мне.

— Тебе?.. — в ее голосе была пауза. — По-моему, я тебе только мешаю… — грустно усмехнулась Виолетта.

— Это я тебе дал понять?

— Нет, ты очень добрый… и заботливый… Но ты ангел, а я девка, которая все время тебя искушает…

— Ну, во-первых, левый из меня ангел: я демон шестой адской армии. И во-вторых, искушаю я себя сам, и все на свете мне в этом помогает… Знаешь, самое тупое — валить все на других, когда грех в тебе самом. А в-третьих… — Сергей замялся и понизил голос. — Я всей надежды лишусь, если потеряю тебя… Ты для меня самое ценное… Ты маленькая звездочка, единственная родная душа.

— Родная?.. — едва слышно переспросила она.

И он ощутил, что это был перелом. Тот перелом, который сокрушает даже самые перекорежившие события.

— Да, родная, — кивнул Сергей, щурясь. — Ты одна меня понимаешь в этом мире, единственная, с кем я могу поговорить… И я не представляю, что однажды вернусь домой, а тебя не будет. Я… не прощу себе этого никогда… Мне будет впору умереть за еще одну загубленную душу, которую я опять не смог уберечь.

— Сережа… — Виолетта повернулась к нему и, сдаваясь, обвила его шею слабыми руками. Сил для злости не осталось, сил для борьбы не было, и она капитулировала, оставляя все, как было сейчас. — Прости меня… Прости… Я ведь только о себе думала… А о тебе нет…

— Ничего… Ты не извиняйся… Я понимаю: тебе столько пришлось пережить, это не как мне… Ну, иди сюда… Маленькая моя, Тусечка, фиалка… — он прижался щекой к ее локонам. «Фиалка» — ведь именно это значило ее имя. — Пообещай мне, что ничего с собой не сделаешь…

— Я… я обещаю… Я клянусь, что буду здесь для тебя, как и раньше, — она прильнула к его груди, облизывая ссохшиеся губы.

Сергей с облегчением выдохнул. Жуткий фатализм, нависший над ними в последние полчаса, развеялся, оставляя о себе лишь тягостные воспоминания.

— Вот и хорошо, — вымученно, но нежно улыбнулся он.

— Я люблю тебя, я очень тебя люблю, — сказала Виолетта, утыкаясь в его рубашку.

— Я тоже, — ответил Сергей.

И по-прежнему пустой обман заменял ему счастье. Но здесь жизнь была не для счастья.

— Знаешь, — молвил он, — ты права. Я никогда не смогу понять то, что пришлось пережить тебе. Хотя, честно сказать, что-то кошмарнее этого трудно себе представить. Но, поверь мне, я испытываю хоть отдаленно, но сходное чувство, каждый раз когда иду на работу. Меня используют, заставляют делать то, что я не хочу, и я не могу противиться их воле. Я тоже чувствую себя по уши в грязи… Мне некуда убежать и спрятаться, я делаю свое дело для того, чтобы жить за счет грехов и страданий других. Мерзко…

— Да, я понимаю тебя… Извини, что я так сказала про тебя… Я знаю, что это неправда. Я — ужасная эгоистка…

— Ну ладно тебе. Хватит извиняться: ты передо мной ни в чем не виновата. И ты не эгоистка. Таких заботливых еще поискать надо.

— Спасибо, — Виолетта вздохнула тихо и с дрожью в ребрах.

Сергей почувствовал, что от этого вздоха у него едет крыша. Он тряхнул головой, выгоняя из нее назойливые мысли.

— Я так боюсь потерять тебя, — призналась Вика. — Сегодня, когда ты задержался, я чуть не обезумела…

— Да, это я нехорошо сделал… — согласился он невразумительно.