Тайна Агаты Кристи - [71]

– Это, это нечестно, Аг…

Пока мы беседуем, я постоянно боковым зрением слежу за Кенвордом и Годдардом. Все это время они топтались в конце чайной комнаты, уважительно соблюдая дистанцию, чтобы нас не подслушивать, и были поглощены своими разговорами. Но сейчас они умолкли и двинулись к нам.

– Твои дружки-детективы, – перебиваю я Арчи, – сейчас подойдут. Скажи им, что нам нужно еще немного времени и что я еще не оправилась от амнезии. Все, как я тебе написала в письме. Продолжай путь. Твой график и все действия, которые ты должен – или наоборот, не должен – предпринять, были четко расписаны с самого начала.

– Зачем мне это? Ведь ты теперь здесь, и я больше не подозреваемый в убийстве. К тому же эти два урода – мне не дружки.

– Думаешь, я достигла предела своей власти? Воображаешь, будто мое появление освобождает тебя от ответственности, будто у меня нет запасного плана?

Прищурившись, Арчи оценивает меня, он видит меня впервые, видит весь мой потенциал, всю мою непреклонность. Его реакция неудивительна. Я и сама-то лишь недавно осознала масштаб своего могущества. Чего тогда ожидать от Арчи – с его-то узким мирком, разве он мог раньше меня понять, на что я способна?

– Ладно, – соглашается он. – Сейчас я сделаю так, как ты просишь.

Сзади грохочут шаги приближающегося Кенворда. Я поднимаю взгляд, словно заметила его только что.

– О, детектив Кенворд и суперинтендант Годдард, вы вернулись.

– Главный детектив-констебль Кенворд, – тут же поправляет он.

– Примите мои извинения, – произношу я.

– Ну как? – вмешивается Годдард, который явно сгорает от нетерпения. – Как у вас тут дела?

– Думаю, мы пойдем на ужин одни. Нам с женой надо еще немного побеседовать.

При слове «жена» я заставляю себя вытаращиться якобы от удивления и вижу, что Кенворд и Годдард это заметили.

А Арчи, словно по команде, продолжает:

– Видите ли, нам нужно время заново познакомиться.

Глава 4

Вторник 15 декабря 1926 г.

Отель «Харрогит-Хайдро», Харрогит, Англия

– Столик на двоих, пожалуйста, – я слышу, как Арчи обращается к метрдотелю, невысокому человечку в костюме с иголочки, напоминающему моего Эркюля Пуаро, и тот переводит на меня вопросительный взгляд. За прошедшую неделю он привык, что я всегда ужинаю в одиночестве в компании книги или кроссворда, и сейчас его, похоже, смущает перемена в моих привычках. К другим постояльцам я, как правило, присоединяюсь лишь после ужина – сразиться на бильярде или поучаствовать в дружеском концерте за пианино.

Я киваю в знак согласия.

– Сюда, миссис Нил, – говорит он, и я вижу, как при звуке этого имени у Арчи напрягается спина.

Но далеко пройти мы не успеваем. Стоило нам пересечь порог столовой, кремово-серовато-зеленого зала в строгом стиле с симпатичным стеклянным потолком, как я чувствую на локте чью-то руку.

– У вас сегодня гость, миссис Нил. Как это мило!

Это миссис Робсон, которой всегда есть дело до того, кто из постояльцев когда ушел и когда пришел. Только я открываю рот, чтобы ответить или объяснить, как она спрашивает:

– То есть вы не сможете сегодня с нами сыграть?

Ведь мы с нею и мистером Вулси договаривались о партии на бильярде.

– Да, боюсь, сегодня не получится, – отвечаю я и поворачиваюсь, чтобы следовать за метрдотелем дальше. Но не тут-то было.

– А ваш гость тоже из Южной Африки? – не унимается она.

– Боюсь, нет. – Арчи бросает на меня взгляд. – Хорошего вечера, миссис Робсон. – Она понимает, наконец, намек и удаляется к своему ужину.

Метрдотель подводит нас к столику в дальнем углу. Он стоит обособленно, в окружении колонн, лучшего места не придумаешь. Отсюда мне видно лобби, где Кенворд с Годдардом расположились в креслах, из которых можно наблюдать за входом в столовую. Я задаюсь вопросом, что они намереваются делать: собирать информацию или следить, чтобы кто-нибудь из нас не сбежал?

– Изволите ли по бокалу вашего любимого красного вина, миссис Нил? – спрашивает метрдотель, когда я усаживаюсь на учтиво отодвинутый им стул с мягкой обивкой.

– Да, пожалуйста, – отвечаю я в то время, как Арчи содрогается от имени.

Официант разливает по нашим хрустальным бокалам гранатово-красное вино, мы молчим. Пока он хлопочет у нашего столика, я окидываю взглядом столовую и сидящих вокруг состоятельных мужчин и женщин, приехавших подлечиться на водах, – они увлечены собой и друг другом. Нужно следить, чтобы они и дальше оставались в этом состоянии, а не прислушивались к разговору, который нас сейчас ждет.

Когда официант наконец уходит, я делаю большой глоток вина и собираюсь произнести заготовленную речь, но внезапно меня охватывает неуверенность или даже тоска. В привычной компании Арчи я вдруг почувствовала, как сильно я соскучилась по дочери.

– Как там Розалинда? – спрашиваю я.

– Она не в курсе, что произошло, – если не считать насмешек в школе, все более-менее в порядке. – Арчи отвечает с неожиданной теплотой. Но ведь он, в конце концов, всегда больше заботился о Розалинде, чем я, хотя разве не он запретил мне это?

– Хвала богу!

– Разумеется, богу. Не тебе же. – Теплота в его голосе вновь уступает место суровому холоду.

Я чуть было не принимаюсь извиняться, но вовремя одергиваю себя. Мне нельзя скатываться в сентиментальность и в былые модели моего поведения с Арчи. Вместо этого я наполняю голос и сердце таким же льдом. И приступаю.