Тайна 21 июня 1941 - [21]

Не забудем, что было ему тогда всего 29 лет.

Это и о нём, в том числе, писал Константин Симонов в «Живых и мёртвых»:

…Сейчас, перед лицом смерти, ему некому было лгать: он не умел командовать никем, кроме самого себя, и стал генералом, в сущности оставаясь старшим лейтенантом…

Было ли это, как часто утверждают, желанием назначить виновных за разгром авиации 22 июня, в котором виноват якобы Сталин?

Тоже неубедительно, поскольку не командовал Рычагов военно-воздушными силами аж с апреля 1941 года.

Поэтому — какой с него может быть спрос за 22 июня?

Думаю, что на самом деле обстояло так, что вся обстановка в руководстве советскими ВВС и вправду была для Сталина подозрительна.

Это сегодня, если разобьётся где-то самолёт или вертолёт, об этом везде пишут и говорят как о чём-то из ряда вон. Тогда же бились по два-три самолёта ЕЖЕДНЕВНО. До тысячи самолётов в год… Это похоже на военные действия, не находите?

Добавьте сюда инцидент, когда в мае 1941 года немецкий транспортный самолёт «Юнкерс-52» совершенно спокойно и незаметно для средств ПВО пересек советское воздушное пространство и без помех приземлился на Центральном аэродроме в городе Москве.

Иными словами, боеготовность ВВС и ПВО не только показала себя на самом низком уровне. Этот уровень был ещё и наглядно продемонстрирован Гитлеру как ещё одно подтверждение слабости РККА, которую она продемонстрировала в войне с Финляндией.

И разгром авиации западных округов 22 июня 1941 года. Сотни самолётов сгорели на аэродромах, потому что не были оттуда перебазированы вопреки директиве Генштаба.

Что это?

Звенья одной цепи?

Поэтому, когда Меркулов положил на стол Сталину «доказательства», тот не просто поверил им. Он смог объяснить для себя причину всех этих событий.

Всё это наложилось ещё на одну черту Сталина. Я так представляю себе это, что, как только человек переставал в его глазах справляться с порученным ему делом, он мгновенно утрачивал к нему интерес. Он переставал быть ему нужен.

Поэтому Сталин вполне равнодушно относился к факту его осуждения. «Материал» на него есть, да ещё и сам признался — значит, и вправду враг.

Но вернёмся к апрельскому совещанию и словам Рычагова в адрес Сталина.

Ах, с каким же удовольствием повторяют их (правда частенько перевирая) борцы с режимом. Вот мол, пострадал за правду. Но не побоялся врезать её самому Сталину. В глаза. Подлому убийце.

Между тем, давайте вспомним спокойную и взвешенную оценку, данную этим словам адмиралом Исаковым. В 1962 году, намекну. Фактически он признал слова Рычагова несправедливыми.

Но только ли оскорблением явились они для Сталина?

Хотя и этот вопрос немаловажен, конечно. И не так прост, как это кому-то может показаться. Поскольку это не сценка в трамвайном вагоне. Речь идёт об армии и об армейском порядке.

Вызывающее поведение генерала кому-то может показаться героическим. Но пусть этот кто-то представит себе, что того же самого генерал-лейтенанта Рычагова оскорбил (публично оскорбил, подчеркну) рядовой красноармеец. И не просто так оскорбил, а по службе. При исполнении, так сказать.

Что должен сделать в такой ситуации генерал Рычагов?

Обхамить его в ответ?

Как бы не так. Он должен этого военнослужащего наказать. Этого требует воинский закон. Поэтому тот же генерал Рычагов в таком случае наверняка именно так бы и поступил.

Но позвольте. Генерала Рычагова его подчинённым оскорблять безнаказанно нельзя. В тоже самое время генералу Рычагову оскорблять своего высшего начальника можно. Так получается?

Впрочем, гуманитарные мнения на то и гуманитарные, чтобы интересны они обычно только для их носителей.

Хочу отметить в этой ситуации ещё один очень важный момент.

Адмирал Исаков увидел в словах Рычагова всего лишь оскорбление. И не увидел (или не захотел сказать об этом вслух в адрес жертвы сталинских репрессий) другой стороны этого эпизода.

Что означают слова Рычагова на самом деле?

Давайте послушаем их ещё раз.

«Аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах».

Что в этих словах правда, а что неправда?

Правда заключается в том, что качество самолётов, выпускаемых тогда в СССР, действительно было плохим. Назовём вещи своими именами.

Это подтверждает, кстати, то самое обстоятельство, что вскоре после войны за поставку в действующую армию бракованной авиационной техники были осуждены нарком авиационной промышленности Шахурин, главком ВВС главный маршал авиации Новиков и ещё несколько человек из их окружения и из ЦК.

Так что факт, что называется, имел место. То, что подтверждаю я его, ссылаясь на более поздние события, в данном случае, не имеет значения. Поскольку явление это было системным. До сих пор бытует острота о молотке, как о «русской отвёртке». Что же говорить о тех временах, когда уровень профессиональной культуры советского производства определялся, в основной своей массе, вчерашними крестьянами.

Снова Грабин.

Описание завода, куда он приехал работать из Москвы. Завод был построен именно для выпуска артиллерийских систем и сдан незадолго до его приезда.

…В высоких светлых цехах стояли новые станки — и отечественные, и импортные, но производство даже в этих отлично оборудованных цехах было мелкосерийное с применением так называемой временной технологии, которая не гарантирует качества…; вследствие этого и производительность оборудования была очень низкой. В цехах руководствовались старыми и неточными рабочими чертежами. Кроме того, трудно было с кадрами. Лишь незначительная часть рабочих имела достаточно высокую квалификацию. В основном же нанимали «от ворот». Эти новые рабочие нередко ломали первоклассное оборудование…