Таймыр - край мой северный - [57]

В начале декабря, воспользовавшись ясной и тихой погодой, ярким светом луны, Ушаков и Журавлев отправились на мыс Серпа и Молота с очередным запасом продовольствия. Они взяли 120 трехкилограммовых банок собачьего пеммикана, 30 килограммов галет, которые я запаял в ящик из жести от медведей, бидон керосина и цинковый ящик с патронами. Запрягли по 12 собак, рассчитывая достичь цели за одну поездку. Действительно, вернулись они через день все при той же благоприятной погоде, затратив более двух суток и проделав путь в 150 километров. После их возвращения начались пурги и продолжались почти до февраля. Никуда нельзя выйти, даже лед с моря для воды приходилось добывать с трудом.

Занимаемся кто чем: я развешиваю и пакую продовольствие, перешиваю обувь и одежду, в промежутках читаю и пишу. Журавлев делает новые нарты. Ходов большей частью сидит в своей радиорубке и что-то монтирует. Ушаков шьет, читает, пишет. Книг у нас много: большинство русских классиков и немало зарубежной литературы. Но все же довольно трудно все время находиться вчетвером в небольшой комнате. Я имел возможность временами уходить в магнитную будку, вел там наблюдения и отдыхал. Все с нетерпением ждали окончания долгой полярной ночи, когда можно будет начать работы на воздухе.

В конце января пурги наконец прекратились. Установилась ясная, тихая погода с морозами до 40 градусов. В полдень уже была различима заря. От дома на юг на фоне медно-зеленого неба ясно вырисовывались радиомачта нашей станции и пропеллер ветряка. Журавлев начал снова объезжать капканы в районе Голомянного и по временам привозил песцов. Но медведей не было. Море кругом замерзло, и они ушли туда, где была открытая вода и нерпы — их добыча.

Пользуясь тихой погодой, Журавлев с Ушаковым увезли на мыс Серпа и Молота еще 330 банок пеммикана, 72 банки мясных консервов и бидон керосина на 16 литров. Теперь там скопился хороший запас для будущих маршрутов. Надо бы, пользуясь этой базой, заложить вторую на восточной стороне Земли. Для нее я запаковал в специально сделанный из жести ящик 22,5 килограмма галет и 5,5 килограмма шоколада, то есть пять-шесть маршрутных пайков. Ящик тщательно запаял, чтобы не попала сырость, а самое главное — не разорили медведи.

На двух упряжках по 12 собак Ушаков и Журавлев 7 марта отправились на восточную сторону Земли. Взяли запаянный ящик с галетами и шоколадом, два ящика мясных консервов и два бидона керосина. Пеммикан для собак заберут с базы на мысе Серпа и Молота.

Вернулись они только 20 марта, пройдя от мыса Серпа и Молота до восточного берега Земли около 150 километров. Пасмурная погода, туманы и пурги сильно затрудняли путь. Чтобы сократить его, они поехали напрямик, по проливу Красной Армии, и попали в лабиринт айсбергов, которые, как выяснилось потом, отдаляясь от ледника острова Комсомолец, заполнили весь пролив. Между айсбергами образовались узкие коридоры, забитые глубоким снегом. Только на десятый день путникам удалось выбраться из этого хаоса к южному берегу пролива. Следуя вдоль него, они подошли к высокому скалистому мысу, впоследствии названному ими мысом Ворошилова, за которым берег круто повернул на юго-восток. Здесь устроили склад продовольствия из взятых с собой запасов. По мнению Ушакова, мыс Ворошилова представлял собой северную оконечность этого острова. Но, проложив сначала пройденный ими путь на эскизе съемок Северной Земли, сделанном гидрографами в 1913 году, а затем и наш осенний маршрут, я обнаружил, что мыс Ворошилова лежит еще в пределах карты гидрографов, а северный конец Земли должен располагаться много дальше.

Мяса у нас осталось мало, а собак перед маршрутом следовало подкормить. Поэтому одного, а то и двух медведей надо было добыть непременно. Прихватив "стрельную" лодочку, отправились втроем на Голомянный, где была открытая вода, в которой держались нерпы, а в поисках их бродили медведи. Подъехали к кромке льда у острова в начале прилива и остановились у трещин, вскоре трещины начало разводить, появились полосы дымящейся на морозе воды и в ней — нерпичьи головы. Журавлев убил одну нерпу, Ушаков — другую. Быстро спустили лодочку, и Журавлев подобрал обеих, пока их не утянуло течением под лед. Сняв шкуру нерпы вместе с салом, Журавлев привязал ее за веревку сзади своих саней салом вниз и уехал, а мы пока разбили палатку. Он сделал у полыней круг километра три-четыре и вернулся. "Теперь, — сказал он, — медведь, как только нападет на этот след, никуда от него не уйдет, придет прямо к палатке. Напились чаю и легли спать. Под утро привязанные собаки подняли гам. Мы выскочили и видим, как, несмотря на шум и движение, медведь уверенно шагает прямо к нам. Очевидно, в поисках нерп он бродил около полыней, напал на след и по нему пришел к нам. Убили медведя, сняли шкуру, разделали тушу. Довольные добычей, сели пить чай. Выглянув зачем-то наружу, Ушаков увидел второго спокойно идущего медведя. Медведь подошел вплотную и, конечно, был убит. Теперь мяса у нас достаточно.

2 апреля Ушаков с Журавлевым в последний раз поехали для пополнения продовольственных запасов на восточную сторону Земли. На этот раз им хотелось пересечь ее поперек, пользуясь какой-либо лощиной. Взяли с собой 100 банок пеммикана, жестяной ящик с галетами и шоколадом и один бидон керосина. К югу от мыса Серпа и Молота, километрах в 30, они вышли к глубокой бухте, в которую впадала довольно крупная речка. Прошли по ней до водораздела, по которому спустились в другую речку, текущую на восток, и попали в залив, обозначенный на старой карте как залив Матусевича. По нему прошли к южному мысу, повернули на юг и попали к мысу Берга, где в 1913 году высаживалась гидрографическая экспедиция. Здесь сложили продукты, корм собакам и прежним путем вернулись домой.