Тайм-аут - [7]

— Вы сказали «в случае, если звонок входящий». Это означает, что будут и исходящие?

В ситуации, когда входящих звонков не поступает, наши сотрудники самостоятельно обзванивают потенциальных клиентов, никаких ограничений нет, вы можете сами формировать свою клиентскую базу, получая до десяти процентов от прибыли с каждого оформленного заказа. — Эльвира все еще висит над стулом, вопросительно глядя на меня, вся ее поза как будто говорит «ну теперь-то, надеюсь, все?»

— Есть ли у сотрудников какая-то фиксированная часть дохода? Оклад?

Эльвира со вздохом опускается обратно в кресло.

— Поскольку компания умиленно помогает своим сотрудникам с маркетинговой точки зрения, значительно упрощая установление контактов, подобные бонусы не предусмотрены.

— Понятно. — Я поднимаюсь со стула. — Мне нужно подумать.

— Имейте в виду, вакансия закрывается сегодня, кандидатов очень много.

— Спасибо, что предупредили. — Я протискиваюсь в сторону выхода.

— Станислав! — кричит мне вслед Эльвира. Я оборачиваюсь.

— Да?

— Стульчик на место верните, пожалуйста.

6

Покинув одно полуподвальное помещение, я перемещаюсь в другое, бар недалеко от Сенной, в котором мы договорились встретиться с Максимом, впервые со дня рождения Вити. Встречаемся мы тепло, как и положено старым друзьям, болтаем о новостях. Вокруг привычный галдеж, второй по счету графин подходит к концу.

— Я не умею себя продавать. — слышу я свой голос — Каждый раз одно и то же. «Вы готовы?». «Да, конечно готов!». «Вы можете?». «Да, конечно могу!». Особенно в офисах европейских компаний, эти блевотные разноцветные стулья, как в детском саду, кругом все такие сладкие, вежливые, добродушные. «У нас бесплатное питание, ДМС, спортзал, оплата сверхурочных, мы одна семья!» И приходится изображать этот щенячий восторг, — «Да, я тоже исполнительный и добродушный! Я тоже веселый!». А на самом деле я не такой. Я не веселый и не добродушный. И они, б***ь, это знают. Они видят меня насквозь, видят, что я не из их касты и никогда не перезванивают.

— Послушай, если ты ищешь подработку, устройся в клинику. Ты же дипломированный медик! — Наполнив мой бокал до краев, Макс выливает в свой остатки.

— Заебись! Меня отец из дома выпер за то, что я не хочу быть медиком, и после этого устроиться на работу в клинику? Да я буду полным кретином!

— А какие у тебя альтернативы на данный момент?

Крыть нечем. Устраиваться полотером или грузчиком совсем грустно. Хотя…

Макс, видя мое замешательство, продолжает.

— Послушай, я могу узнать у отца о вакансиях, если ты не хочешь просить своего. Ему не в напряг, поверь.

— Не знаю…

— За спрос денег не берут. Мало ли. — он как-то странно улыбается. Иронично, что ли.

7

Ключ поворачивается легко. Еще бы, дядя Миша, по рассказам, собственноручно спилил зубцы в замке, «чтобы не заедало». Теперь его можно открыть пальцем.

Облупившаяся побелка, местами отклеившиеся обои, кучи хлама по обе стороны коридора и тусклая лампочка, освещающая всю эту красоту. Это — мой новый дом. Точнее, интерлюдия к нему. Старая добрая коммунальная квартира. До комнаты шагать добрых метров двадцать по коридору. Я старательно избегаю любых контактов с соседями, а потому стараюсь ходить по коридору максимально тихо, что довольно сложно, учитывая, что бурый паркет мезозойской эры скрипит пронзительно и мерзко при каждом шаге. Еще одна дверь, в комнате обстановка не сильно отличается от коридорной — те же свисающие хлопья побелки, те же разошедшиеся по шву обои. Особое внимание стоит уделить мебели — видавший виды ободранный диван на первый взгляд выглядит мягким, но при попытке сесть задница опускается чуть ли не до пола, упираясь во что-то жесткое и шероховатое, заставляя седока мгновенно подняться, от греха подальше. Обшарпанный и окосевший шкаф с двумя створками, стол черно-коричнево-бежевой расцветки. На столе карандаш со сломанным грифелем. Антресоли в прихожей завалены какими-то древними артефактами и, судя по всему, стали основным тусовочным местом для пауков и тараканов. И иконы. Иконы повсюду. По словам дяди Миши, до меня здесь лет семь жил какой-то алкоголик, который здесь же и помер. Видимо, в перерывах между запоями он любил помолиться.

Есть у этой комнаты еще одна особенность — она рядом с кухней и соседствует с туалетом. На первый взгляд хорошо, далеко ходить не надо, но на практике это означает, что если кто-то решил занять гальюн по-большому, я сижу практически рядом, наслаждаясь всей палитрой звуков и запахов. Иногда это происходит во время приготовления еды на кухне и тогда в общий тон добавляются нежные нотки жареного жира, образуя поистине непередаваемый аромат, заставляющий меня каждый раз высовываться в окно по пояс. Недовольные взгляды и попытки прокачать права остаются без внимания, заскорузлые старожилы, населяющие этот муравейник, имеют врожденный иммунитет к любого рода претензиям, они отражаются от них как от зеркала, возвращаясь обратно тяжелым взором, в котором явственно читается: «Только дай повод, сучок!».

Зато дешево и в центре. Выходя на улицу, я испытываю неоднозначные ощущения, как при смене часовых поясов. Контраст между внешними архивольтами и лепными ризалитами с внутренней помойкой феноменальный, никогда бы не подумал. Раковая опухоль в теле атлета.