Тайга шумит - [84]
Он почти бежал. Боли уже не чувствовал. Думал только об одном: скорее придти домой, взять ружье и — к берлоге.
Он не видел, как люди провожают его недоумевающими взглядами, не замечал съехавшей на затылок ушанки и ручейков пота на лбу и лице.
Вбежав в дом, он также бегом заскочил в свою комнату, схватил двустволку, патронташ, охотничий нож, стал искать топор. Но тот не попадался на глаза. Заневский перерыл все в кладовой, на кухне, в коридоре. Любовь Петровна с удивлением наблюдала за ним, потом вмешалась:
— Ты что ищешь, Михаил?
— Медведь, медведь…
— Какой медведь?
— Потерял… был где-то…
— Где медведь?
— Да нет же, топорик потерялся… а медведь… ну, берлогу я нашел…
— Действительно, медведь, — усмехнулась жена, глядя на всполошившегося мужа. — А топор в сарае, в ящике с плотничьим инструментом.
— Пра-авда! — обрадовался Заневский и побежал в сарай.
Вернувшись через минуту с топором, он стал надевать охотничьи сапоги-бродни, подпоясал телогрейку армейским ремнем, поверх него надел патронташ, сунул за голенище нож.
— Куда же ты собрался? На дворе ведь уже вечер, — спросила Любовь Петровна.
— Да… темнеет, — в растерянности повторил Заневский.
— Завтра выходной, вот и пойдешь, — предложила Любовь Петровна.
— Правильно, Любушка! — радостно воскликнул Заневский. — Я сейчас пойду к ним… а ты приготовь что-нибудь… — он хотел сказать, что завтра к ним могут придти в гости Бакрадзе, но, встретив удивленный взгляд жены, как-то виновато улыбнулся и, махнув рукой, вышел из дому.
«Что ему приготовить? На охоту? Или поужинать? А мне на поезд надо, в командировку ехать — с сожалением подумала она. — Что ж, приготовлю ужин и оставлю записку с адресом… может, он напишет мне?»
Заневский зашел за Столетниковым, и они вместе отправились к Леснову. У того сидели Верхутин и Уральцев, которые были чем-то очень возбуждены.
— А я к вам только что звонил, — встретил пришедших Павел. — Вот ребята пришли и говорят, что берлогу обнаружили…
— Где? — перебил его Александр и подумал, что из двух медведей одного-то убьют наверняка.
— Недалеко от пади, как идти с лесоучастка в поселок, — сказал Уральцев, и Заневский усмехнулся.
— На моего наскочили, — сказал он. — Я его раньше вас заметил. От толстого кедра справа под елью?
— Да.
— Вот видите, — торжествующе повернулся он к Павлу и Столетникову.
— Ну, что ж, — засмеялся Павел и потер руки, — значит, поохотимся и медвежьих котлет отведаем. На всех хватит, как раз к Новому году… А теперь, товарищи, давайте договоримся, когда пойдем, и как будем брать Топтыгина. Слово за тобой, Николай, — обратился он к Уральцеву, — ты на своем веку уже хаживал на медведя…
27
Заневский вскочил с постели затемно.
Зубная боль, утихшая было на ночь, дала знать о себе с первыми проблесками зари, но теперь было не до нее. Заневский накормил лайку, еще раз осмотрел свою безкурковку, проверил патроны и стал одеваться.
Из дома вышел с восходом солнца.
Все остальные были уже у Павла.
Задерживаться не стали.
По мере приближения к лесу охотничий азарт разгорался. Шли по одному, след в след, поторапливая друг друга, словно боялись, что медведь исчезнет. Слева мелькнул распадок, осталась позади гарь. Лайки скулили и рвались в стороны, чувствуя запах белок. Было тепло.
Не доходя до кольцевой лыжни, Заневский остановился.
— Там, — шепнул он и показал рукой на колодину под толстой мохнатой елью…
Несколько минут стояли молча. Заневский чувствовал, как стучит сердце, и удары отдаются в висках.
«А если мы промахнемся или только раним его? Нет, что я, из десятка пуль одна, да верная будет, — успокаивал он себя. — Уральцев — тот белке в глаз попадает. А Леснов, Столетников или Верхутин? Да ведь и я неплохо стреляю…»
— Начнем, — шепнул Уральцев и снял с плеч ружье. — Вы, Александр Родионович, подержите собак, а мы утопчем снег, потом подойдете. Пошли, товарищи.
Заневский тронулся последним.
«Неужели им не страшно? — думал он. — Или не показывают вида?.. Стану у кедра, в случае чего, можно за него спрятаться…»
Но Уральцев поставил Заневского не у кедра, а за колодиной, крайним справа.
«Пропал, — подумал Заневский и огляделся. Рядом росли две молоденькие пихты, между ним и берлогой лежала куча валежника. — И спрятаться негде, если сюда пойдет!» — мелькнула мысль.
Уральцев тихонько свистнул, махнул Столетникову рукой, и тот, сдерживая лаек, стал медленно приближаться.
— Почему вы отошли с утоптанного места? — шепотом спросил Заневского Павел. — Плохой же упор для стрельбы!
«Почему же я отошел? — сам себя спросил Заневский и увидел, что все уже вскинули ружья. Быстро шагнув на утоптанный снег, он локтем прижал к себе ложе ружья. — Спокойнее, спокойнее, — шептал он, — только не горячиться и целиться в лопатку».
Столетников спустил со сворок собак и вскинул централку. Лайки, дружно залаяв, ринулись к берлоге. Прошло несколько томительных секунд.
«Почему же не поднимается?» — беспокоился Столетников.
«Скорее, скорее», — мысленно торопил медведя Заневский, чувствуя, как начинают дрожать колени, и, словно послушавшись его, медведь на секунду высунул голову, спрятался, а еще через мгновение выскочил из берлоги.
Это наиболее полная книга самобытного ленинградского писателя Бориса Рощина. В ее основе две повести — «Открытая дверь» и «Не без добрых людей», уже получившие широкую известность. Действие повестей происходит в районной заготовительной конторе, где властвует директор, насаждающий среди рабочих пьянство, дабы легче было подчинять их своей воле. Здоровые силы коллектива, ярким представителем которых является бригадир грузчиков Антоныч, восстают против этого зла. В книгу также вошли повести «Тайна», «Во дворе кричала собака» и другие, а также рассказы о природе и животных.
Автор книг «Голубой дымок вигвама», «Компасу надо верить», «Комендант Черного озера» В. Степаненко в романе «Где ночует зимний ветер» рассказывает о выборе своего места в жизни вчерашней десятиклассницей Анфисой Аникушкиной, приехавшей работать в геологическую партию на Полярный Урал из Москвы. Много интересных людей встречает Анфиса в этот ответственный для нее период — людей разного жизненного опыта, разных профессий. В экспедиции она приобщается к труду, проходит через суровые испытания, познает настоящую дружбу, встречает свою любовь.
В книгу украинского прозаика Федора Непоменко входят новые повесть и рассказы. В повести «Во всей своей полынной горечи» рассказывается о трагической судьбе колхозного объездчика Прокопа Багния. Жить среди людей, быть перед ними ответственным за каждый свой поступок — нравственный закон жизни каждого человека, и забвение его приводит к моральному распаду личности — такова главная идея повести, действие которой происходит в украинской деревне шестидесятых годов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.