Тайфун придет из России - [10]

Пока все шло по плану. Двое «в штатском» спрыгнули из геликоптера на площадку, приняли третьего – грузного, в темном тренировочном костюме, с завязанными за спиной руками. Голову мужчины украшал мешок, завязанный на шее. Его мгновенно взяли под локти, пригнули голову. Спустились еще двое – в блеклых ветровках. Один из них сунул руку за пазуху, стал осматриваться. Вся компания направилась к Глебу. Ноги узника волочились по земле, ему и шага не давали ступить самостоятельно.

– Буэнос ночес! – прокричал по-испански темноволосый мужчина с крючковатым носом. – Меня зовут Джонатан Бакли. Надеюсь, вам сообщили о нашем прибытии?

– Si, – кивнул Глеб и зевнул, не прикрывая рта.

– Мое имя Уильям Уикерман. Вы должны предоставить нам отдельное помещение! – крикнул второй – лысоватый, с продолговатой физиономией. – За нами прибудут через три часа!

– Si, – повторил Глеб и кивнул на дверной проем, к которому привалился Черкасов, с равнодушным видом поплевывая в пол. – Проходите, все готово. Помещение прямо по коридору. Начальство предупредило о вашем прибытии, и нам без разницы, кто вы такие…

Все четверо буквально раздевали его взглядами. Хотелось надеяться, что он ничем себя не выдал, просто работа у них такая – подозревать и проверять. Человек в мешке был единственным, кто относился к происходящему индифферентно. Он висел на двух опорах, опустив голову, и, казалось, спал.

Глеб вошел первым, покосившись на Мишку, и теперь уже Черкасов, уставший зевать и грызть неприкуренную сигарету, стал объектом внимания. Оторвался от площадки вертолет, завис, начал разворачиваться кабиной к побережью, и настроение улучшилось. «Клиенты» уже в капкане, дверь закрылась. Шаркая ногами, Глеб тащился по тускло освещенному коридору, следом топала вся честная американская компания. Он не оглядывался, хотелось верить, что Черкасов уже замкнул шествие.

Остановился на пятачке, откуда просматривалась разруха первого этажа, и обернулся, ожидая отстающих.

– Вниз, сеньоры, – кивнул он на лестницу, – апартаменты уже готовы…

– У вас какой-то странный испанский, – настороженно подметил человек, представившийся Джонатаном Бакли (с таким же успехом он мог представиться Самюэлем Клеменсом, а Глеб – Иваном Сергеевичем Крыловым).

– Да, мне тоже показалось, – проворчал «Уильям Уикерман».

– Я американец, работаю по контракту, – прояснил ситуацию Глеб, как-то гаденько улыбнувшись и отметив мысленно: странно ты себя позиционируешь.

Его английский был немного лучше испанского. Но «санкт-петербургский» акцент не остался без внимания. Глаза американцев тревожно заблестели, но особой роли это уже не играло. Прибыли в конечный пункт! Он ударил локтем, с вывертом руки, в висок брюнету Бакли. От подобных ударов очень больно, в голове воцаряется туман, не позволяющий применить ответных мер. Американец рухнул на колени, глаза его собрались в кучку. Одновременно Мишка на задворках замолотил руками и быстро обезвредил замыкающего. Остальные заметались. Человек в ветровке выхватил 9-миллиметровую «беретту», но с лестницы уже летели Равиуллин и Издревой и тут же набросились на ошалевших американцев. Пистолет загремел по полу. Получив по челюсти, Уикерман заверещал и отлетел к стене. Последний из прибывших выставил блок обеими руками и, получив «огнедышащую» плюху в живот, выбыл из игры. Высунулись из-за угла любознательные Маша с Любой, обиженно вытянули губки, обнаружив, что всю работу переделали без них. Стали подтаскивать ворохи веревок, гидрокостюмы. Драка закончилась быстро, даже обидно за американцев. Мозг работал: вертолет улетел, Прихватилов наверху, Оболенский – на калитке, все о’кей. Тропинка в грот, где спрятано водолазное снаряжение, уже протоптана. Возможно, и соратники в подлодке не спят, хотя кто их знает, этих ветеранов…

Секретные агенты Госдепартамента в количестве трех особей валялись без сознания, одному из них в недалеком будущем предстояло нанести визит челюстно-лицевому хирургу. Белый как мел Джонатан Бакли приподнялся и прохрипел:

– Вы кто?

– И в самом деле, кто мы? – лучезарно улыбнулся Мишка. – Диггеры, дайверы, джамперы? Слушай, Глеб, этот бедолага смотрит на тебя, как на грузинский авианосец, ты уж объясни ему.

Объяснять пришлось на кулаках.

– Упал лицом в достоинство, – вздохнула Маша, пытаясь одновременно и нахмуриться, и улыбнуться. – Что же вы, мужчины, так неуважительно с должностными лицами самого могущественного в мире государства?

– Да пошли они, эти лица… – проворчал Равиуллин, переворачивая Уикермана, который как-то подозрительно помалкивал, потряс его, обеспокоенно приложил ухо к груди.

– Состояние больного стабильное? – предположил Издревой. – Живой? Потыкай в него чем-нибудь.

– Живой, – облегченно вздохнул Равиуллин. – Не хочу убивать американцев.

– Ты их любишь в душе, – хихикнула Люба.

– Я их фильмы люблю, – пояснил Марат. – Умеют же, гады, снимать, в отличие от наших.

– И куда нам девать этих специалистов среднего звена? – задумался Мишка.

– Связать, и на хранение, – распорядился Глеб. Он сочувствовал в душе этим людям. Профессиональное будущее правительственных агентов виделось смутно, но хоть живые…