Тайфун - [3]

Стук в дверь разбудил ее.

— Вы, должно быть, очень устали! Уже половина одиннадцатого! — бодро сказала девушка лет двадцати. — Я принесла кофе. Нас ждут на ланч в час внизу в нашем лучшем домике для гостей.

Джульетта сонно пробормотала слова благодарности, когда девушка поставила поднос на столик перед кроватью.

— Открыть занавески? Сегодня прекрасный день, как раз для свадьбы. — Яркий дневной свет ворвался в комнату. — Вот так, я надеюсь, что теперь вам будет значительно лучше, вы вчера выглядели очень бледной. О, извините… — голос девушки замер. — Я не хотела… о, мой Бог… — и, смущенно хихикнув, она выбежала из комнаты.

Озабоченно нахмурившись, Джульетта приподнялась на локте, удивляясь, что это могло значить. Ее спина на что-то натолкнулась, и она повернулась. Пара ярко-синих глаз сонно смотрела на нее.

Все еще одуревшая от снотворного, она в первое мгновение подумала, что Эдвард нарушил клятву подождать до свадьбы, и открыла рот, чтобы сказать что-то оскорбительное, но тут же осеклась.

Она никогда раньше не видела этого человека.

Глава 2

— Доброе утро, дорогая, — пробормотал незнакомец, закрыв глаза.

Джульетта недоверчиво смотрела на него, слишком ошеломленная, чтобы пошевелиться. Он перевернулся, протянув к ней длинные загорелые руки. Она увернулась, перекатившись на край кровати.

— Что ты делаешь в моей кровати? — спросила она дрожащим голосом.

— Это моя кровать, — сонно поправил он, зарывшись в подушку. Он резко открыл глаза и стремительно сел на кровати, при этом покрывало упало, обнажив загорелую мускулистую грудь, слегка покрытую волосами. — О Господи! — пробормотал он. — Я действительно ничего не помню после того, как покинул Довер, но мне кажется, что мама говорила мне что-то насчет того, что я должен спать в гардеробной. — Ярко-синие, как васильки, глаза оценивающе пробежали по фигуре Джульетты. — Я и представить себе не мог, что она положит тебя здесь как подарок к моему возвращению! — пробормотал он.

Джульетта поспешно натянула покрывало до подбородка.

— Конечно же, нет! — резко ответила она.

Он рассмеялся, откинув назад прядь шоколадного цвета волос, упрямо упавшую, ему на лоб. Джульетта заметила у него под глазами черные круги, свидетельствующие об усталости, а его волосы были немного длиннее, чем положено. Может, у него не было времени подстричься, или это намеренно?

Он задумчиво оглядел комнату.

— Я здесь не вижу своих вещей. Должно быть, зашел сюда чисто автоматически после душа. Это было ненамеренно, клянусь.

— Теперь, когда ты выяснил, как сюда попал, может, будешь столь любезен и выйдешь? — едко спросила Джульетта. — Сейчас же.

— Конечно. — Он было начал двигаться, но остановился. Его лицо осветилось усмешкой. — Не подашь ли полотенце? Я могу оскорбить твои чувства, если выберусь из кровати в чем мать родила.

Джульетта закрыла глаза. Оказаться в постели с посторонним мужчиной уже само по себе было очень плохо; то, что он был совершенно голым, делало это просто ужасным. Она откинула покрывало и прошла к полотенцу, валявшемуся на полу, слишком поздно вспомнив, когда наклонилась, чтобы поднять его, что ее ночная рубашка, хотя и непрозрачна, но очень коротка. Перед Марком Лонгриджем — а это был он — открылся прекрасный вид ее ног, если, конечно, он смотрел. По выражению его лица, когда она протягивала ему полотенце, Джульетта поняла, что так оно и было.

Она покраснела и гневно отвернулась. Простыни зашуршали, и когда она оглянулась, он уже сидел на краю кровати, целомудренно обвязав полотенцем бедра (если только вид сильных загорелых ног под белым полотенцем можно назвать целомудренным). Джульетта не могла заставить себя не смотреть. Она видела полуголых мужчин в бассейне, но никогда не видела мужчину в одном полотенце на краю своей кровати. Это было волнующее зрелище, смущавшее ее.

Его сходство с Эдвардом было сверхъестественным. У обоих были черные волосы и синие глаза, хотя волосы Марка были темнее, а глаза ярче. У них были почти одинаковые черты лица, большие глаза, густые брови, прямой нос, тяжелый подбородок; но Марк не был таким правильным, на его лице не было той безупречности, хотя выглядел он значительно мужественнее и производил неизгладимое впечатление. Джульетта почувствовала, как какое-то непонятное, ранее не изведанное чувство засосало у нее под ложечкой, но инстинкт подсказал ей, что это пахнет опасностью.

Она отвернулась, сердито сказав:

— Теперь уходите, пожалуйста, мистер Лонгридж.

Он улыбнулся, но даже не подумал уйти.

— У тебя есть преимущества передо мной: ты знаешь, кто я. А кто ты? Одна из моих юных кузин? Я не помню, чтобы видел тебя раньше, но, может быть, ты выглядела иначе в школьной форме! Ты выросла в очень милую девушку! — добавил он тоном знатока.

Джульетта побагровела от ярости. Она всегда выглядела девчонкой, даже когда другие ее сверстницы уже приобрели интересные формы, но сейчас, в своей короткой ночной рубашке, с длинными распущенными волосами она вряд ли выглядела как школьница без формы!

— К счастью, не имела случая быть знакомой с вами. Я Джульетта Хеммонд, — коротко сказала она.