Тайфун - [25]

Девица вдруг бросила печатать и уставилась на полковника негодующим взглядом.

- Да вы что, с ума сошли? - спросила злым, писклявым голосом. - Чтобы Владимир Васильевич позволил себе шуры-муры?..

- А что, разве он несимпатичный мужчина? - с усмешкой спросил полковник.

- Очень даже симпатичный. И порядочный. А вы...

Она не находила слов для возмущения. И Вихлянцев помог ей:

- А я твоего симпатичного сердцееда в тюрягу посажу, чтоб, как шкодливый кот, сливки с чужих кувшинов не слизывал. На работу к себе он тебя взял?

- Ну вы и тип! - Девушка вскочила из-за машинки и выбежала из кабинета. Пришлось просить начальника штаба прислать другую машинистку...

А сегодня ещё одна солдатская подстилка нагрубила ему. В военторговской столовой. Подала не чай, а чуть тепленькую водицу, настоянную на банном венике. А когда он сделал замечание, фыркнула и насмешливо съязвила:

- Такой чаек вы нам из Москвы поставляете. Хороший, индийский, там сами пьете...

Да, времена. Раньше в гарнизонах его не так встречали. И в летной столовой бесплатно кормили, и подарки в дорогу совали. А тут... И все Родионов. Этакого несгибаемого, непреклонного офицера из себя корчит, которому ни полковники, ни генералы нипочем.

"С продовольствием у нас туго, - огорошил в первый же день приезда комиссии по расследованию катастрофы, - так что придется вам питаться в военторговской столовой. Там, кстати, кормят даже получше: покупают в городе продукты и выбор побогаче"...

Посмотрим как теперь он запоет. Улики, как говорят сотрудники уголовного розыска, неопровержимы: нарушение летных законов, приписки, низкая дисциплина; а главное - сам командир отдельной эскадрильи по горло увяз в любовных похождениях и довел подчиненного до самоубийства. Правда, командующий воздушной армией, судя по прежним разговорам, о Родионове тоже высокого мнения и может усомниться в выводах комиссии, потому надо приложить все дипломатическое мастерство, чтобы убедить его в причине катастрофы - для него же лучше списать чрезвычайное происшествие на одного человека. И Вихлянцев окажется на высоте: быстро разобрался во всех хитросплетениях, не бросил черное пятно на военно-воздушные силы, которые и без того правительство затюкало за участившиеся летные происшествия. Да и надоело торчать в этом гадюшнике, питаться непонятно на чем замешанными котлетами, от которых изжога мучает...

Генерал Дмитрюков, молодой, богатырского телосложения мужчина - как только в истребителе помещается, - тоже, похоже, был не в лучшем расположении духа, встретил полковника сугубо официально, кивнул на стул, не поднимаясь из-за стола.

- Слушаю вас, - сказал без особого внимания, заглянув в раскрытую папку, лежавшую перед ним, будто бумажки таили более важное и срочное дело, чем расследование причины катастрофы.

"Кто-то, что-то уже "накапал" из эскадрильи, - решил Вихлянцев. Возможно и сам Родионов опередил звонком, узнав, что полковник поехал к командующему". Но это ничуть не обескуражило председателя комиссии по расследованию, наоборот, ожесточило и придало решительности. Он твердо и убедительно стал докладывать исследования поднятого со дна моря самолета, анализы переговоров и записей регистрирующей аппаратуры, компрометирующие факты против подполковника Родионова. Генерал, отложив папку, внимательно слушал. И когда полковник кончил, к его удивлению, сказал с сожалением:

- Что ж, выводы ваши убедительны. Коль не подвела техника, другого и предположить трудно. Жаль Соболевского. А с Родионова спросим по всей строгости...

4

Подполковник Родионов собирался на службу. И если раньше делал это быстро, энергично, словно шел не на работу, а на увлекательное занятие, то теперь все из рук валилось, и он с трудом преодолевал желание плюнуть на все да укатить куда-нибудь подальше на речку, в уединенный уголок, где никто не найдет - все равно теперь сделают из него козла отпущения даже если разыщут Ольгу - за летное происшествие кому-то отвечать надо. Это уже многие подчиненные почувствовали, и некоторые стали избегать его. Те, кто поверил в сплетни, кто спешит определить себе место при отставке командира. Особенно Филатов. Он уже чувствует себя главой эскадрильи...

Как быстро меняются люди! Ведь были друзьями, праздники отмечали семейно. А Софья Борисовна просто лебезила перед ним и Ольгой. А теперь первая льет грязь и на неё и на Владимира Васильевича. В командирши рвется. Не дай Бог назначат Филатова. Уж коли друга не стыдится поменять на должность, что в таком разе значат для него подчиненные? К сожалению, немало таких, кто во имя карьеры не считается ни с честью, ни с совестью. Даже в Чечне Родионову довелось встретиться с такими.

... Тогда он был заместителем командира эскадрильи. А первым звеном командовал капитан Мишаев, представительной внешности офицер, обладатель зычного, поистине командирского баса, чем любил похваляться, и нередко на аэродроме перед полетами демонстрировал на построении свои способности. Подчиненные его недолюбливали и за глаза называли не иначе как Бурбоном. Поначалу Родионову было невдомек, за что тот получил такую кличку, потом понял...