Тауэр, зоопарк и черепаха - [84]

Как только он увидел ее темно-синее пальто, запотевшие очки и черные туфли без каблука, все его мониторы немедленно запищали. Когда сестры наконец-то успокоили пациента, Валери Дженнингс, сидевшую в коридоре, пригласили в палату и позволили подойти к страдальцу. Она села к нему на постель, взяла в свои ладони его холодные руки и сказала, что, когда его выпишут, и он будет выздоравливать, и сидеть у нее в кресле с подставкой для ног, она даст ему почитать романы мисс Э. Клаттербак, и тогда он обязательно пойдет на поправку. Она сказала, что будет ему помогать, будет водить на прогулки в ближайший парк, несмотря на гусей, а если он упадет в пруд, она вытащит его сама, хотя у него на голове почти не осталось волос. И еще она сказала, что, когда он совсем поправится, они вместе поедут в круиз на премию, которую ей выдал благодарный владелец сейфа, найденного на Центральной линии пять лет назад, и он сможет показать ей остров, где ждал спасения, когда выпал за борт, перебрав сидра.

К тому времени, когда она договорила, руки Артура Кэтнипа снова потеплели. Она уже выходила из палаты, а он наконец открыл глаза и повернул голову.

— У тебя красивые туфли, — сказал он.

Геба Джонс открыла ящик, в котором лежало сто пятьдесят семь пар вставных челюстей, и бросила туда еще одну, снабдив аккуратным ярлычком. Вернувшись за свой стол, она снова посмотрела на букет, присланный Реджинальдом Перкинсом, и подумала о его жене, которая покоится в тепле и уюте среди нарциссов. Она укладывала в почтовый пакет пару крошечных китайских туфель, когда услышала звон швейцарского коровьего колокольчика. Завернув за угол, она увидела Сэмюеля Крэппера, который стоял перед настоящим викторианским прилавком, и концы его волос цвета охры победно топорщились.

— Ваш портфель принесли еще вчера. Извините, надо было сразу вам позвонить, — сказала она.

— Правда? — удивился он. — А я и не знал, что его потерял. На самом деле я пришел, потому что сам нашел кое-что. — И с этими словами он поднял большой пакет «Хэмлис» и положил на прилавок. — Он ехал рядом со мной по линии Бейкерлоо и так и остался лежать, когда все уже вышли. Я забыл принести его сразу, так что он несколько дней провалялся у меня дома. И я понятия не имею, что это за штуковина в нем.

Геба Джонс вытащила предмет из пакета и посмотрела на него. Наконец она обрела дар речи.

— Это ящичек с образцами дождя, — сказала она.

Глава девятнадцатая

Бальтазар Джонс стоял на мосту над кладбищем воронов, где в маленькой свежевырытой могилке покоились останки этрусской землеройки. Наблюдая за тем, как в крепостном рву рабочие разбирают вольеры, он снова поразился тому, до чего пустой стала без зверей крепость. Отвернувшись, он прошел по Водному переулку, миновал Кровавую башню с кустом алых плетистых роз, которые, как говорят, были белыми и стали алыми после убийства двух малолетних принцев. Не оглядываясь по сторонам и больше не думая, видит ли его кто-нибудь или нет, он отпер дверь башни Девелин и принялся выметать солому, которая еще недавно согревала пузо бородатой свиньи. Орудуя метлой в углу рядом с большим каменным камином, он нашел заплесневелый грейпфрут Гебы Джонс.

Бальтазар Джонс прошел через крепость под бескрайним пепельным небом и в последний раз поднялся по винтовой лестнице в Кирпичную башню. Рабочие уже убрали сетки, которыми был огорожен птичник, убрали деревья в горшках и искусственные насесты. О недавних обитателях башни напоминала лишь шелуха от семечек на полу, засохший помет и белые перья, выдранные странствующим альбатросом. Бальтазар Джонс начал подметать пол и вспомнил разговор, какой они с преподобным Септимусом Дрю вели среди птиц, и пришедшее затем решение попытаться вернуть жену. Но хотя он и оставил в метро ящичек с образцами дождя, Геба Джонс не вернулась, никак не дала о себе знать, и клинок, засевший у него в сердце, повернулся еще раз.

Завязывая черный мусорный мешок, он уже хотел уйти, но что-то на подоконнике привлекло его внимание. Он подошел и узнал перо райской птицы саксонского короля, одно из знаменитых бровных перьев, которые в два раза длиннее самой птицы — зрелище настолько экстраординарное, что орнитологи прежних веков считали чучела этих птиц подделкой таксидермистов. Он поднял прекрасное синее перо и рассмотрел на свету. Медленно протянув его между пальцами, он свернул перо в кольцо и убрал в карман.

Когда он шел обратно в Соляную башню, его остановил американский турист и спросил, не он ли Хранитель королевского зверинца.

— Это я, — ответил Бальтазар Джонс.

— Какая жалость, что зверей королевы вернули обратно в Лондонский зоопарк, — сказал посетитель, поправляя бейсболку. — Все говорят, что на мармозеток Жоффруа стоило посмотреть.

Бальтазар Джонс поставил мешок на землю.

— Может быть, это и к лучшему, — заметил он и рассказал туристу, что странствующий альбатрос, который находит себе пару один раз на всю жизнь, вырвал себе почти все перья, тоскуя о подруге, оставшейся в зоопарке.

— Мне кажется, дом там, где сердце, — сказал с улыбкой американский турист. Но бифитер ему не ответил.