Тау - [13]

— И зачем мне эта тушка? — удивился Тамареск.

— О, какие перья! — возопил Гай и бросился к птице.

— Михас, — начал примирительно Эток, — ты бесподобный творец, но инстинкт никуда не денешь. Тем более, это старый соколоклюв, которому уже ничего не страшно. Это было не трудно. Гай, не ощипывай его, в бульоне он не вкусный и жесткий! И потом он все еще жив — я придушил его и он уснул. Тама, я тебе принес чисто похвастаться, птица моя и точка.

— Какой ты стал высокомерный, Эток. Жаль, весь свой скипидар я забыл в Пратке.

— Тама, я давно хотел с тобой поговорить. За что ты меня так ненавидишь? Скипидар, мытье, бритье? За что мне все это?

— Я так тебя воспитывал.

— Тоже мне воспитатель, — фыркнул Гай.

— Мне нечего сказать, — сказал задумчиво Эток.

— О, наш птенчик очнулся, — обрадовался Гай.

— Сиятельные господа, я уже в пятый раз зову вас есть. Если вы не придете, я все уберу и питайтесь своей тушкой на здоровье! — возмущался Михас.

— Кушайте ребята, я присмотрю за ним, — махнул лапой Эток.

Все плотно пообедали, забрались в карету Тамареска и покатили дальше на запад.

Гуугль, так звали соколоклюва, спал. Они договорились с Этоком, что не будут друг другу мстить и тем более друг друга есть (Соколоклювы от природы хищники).

— Такими темпами через два дня мы будем за границей, — заметил Михас.

— Давно пора бы уже, — ответил Гай.

— Давно не давно. А если бы вы не просили трехразового усиленного питания и привалов на ночь, мы бы доехали быстрее, — недовольно ворчал Михас.

— Зато мы отъелись, — важно похлопал себя по тощему животу Гай.

— Ну да, ты больше всех отъелся. Как был тощий так и остался, — заметил Михас, — а вот Таме его свитер уже маловат будет.

— Это ты виноват, — мгновенно отозвался Тамареск, — не зачем так вкусно творить мясо и разные другие вкусности.

— Ну, специально для тебя буду готовить невкусно!

— А ты не умеешь.

— Что не умею?

— Творить не вкусно.

— Тут ты, пожалуй, и прав, — самодовольно согласился Михас.

Спустя еще два дня довольной, сытой жизни герои прибыли на границу с силлиерихами. Место было очень живописное. Перед тем, как переехать ее все вышли из кареты и посмотрели на открывающуюся местность. ФОЛМиТ оканчивалось большим обрывом. Местности силлиерихов находились ниже относительно ФОЛМиТа на двадцать километров. И с края обрыва открывался такой вид, что дух захватывало. Покрытая изумрудными лесами долина силлиерихов, вся была испещрена мелкими и крупными артериями ярко-голубых рек, деливших долину на своеобразные сектора. Вдали сверкали розово-зелеными огнями две столицы — Силлирилл и Гаутара. Двуединая столица была соедина длиннейшим мостом из стекла, да и оба города были полностью из стекла. Изредка, под неверными лучами солнца блестели поселения силлиерихов.

— Эм, господа, вам не кажется, что нас настигают первые трудности? — проговорил Михас.

— Молчи, дурень, смотри как красиво, — выдохнул Гай.

— Я заткнусь, если ты скажешь мне, где здесь изумрудный лес, а где волшебный, — возвразил Михас.

Вдохновенные лица путешественников приобрели выражение крайней растерянности.

— Четко описано…

— Леса, Изумрудный и Волшебный, находятся в дельте реки Хикон. Это место центр, сельскохозяйственный центр Силлиерии, — изрек чей-то голос.

Все разом обернулись. На карете сидел с умным видом Гуугль.

— И что ты хочешь этим сказать? — спросил Тамареск.

— Река Хикон самая полноводная река Силлиерии, дельта ее лежит по ту сторону долины. То место, о котором вы спрашиваете, славно тем, что когда-то туда с неба упал Йодрик Скрипка, которого изгнали из Силлиерии за насмехательства над Богом Тифабом, покровителем этих мест.

— Ты знаешь где это? — спросил Михас.

— Знаю, — спокойно ответил птица, — мы очень долго живем и многое помним.

— Будешь нашим провожатым?

— Толстый господин, очень вкусно готовит, я рад на последок покушать вкусные блюда и помочь таким любопытным господам, как вы. Мои годы близятся к закату, я рад, что я могу участовать в таком приключении. Спасибо, господин Эток, — птица кивнула коту, молча слушавшему диалог и любовавшемуся видом, открывавшемся на Силлиерию.

Глава 2. Силлиерия

Кареты спускались вниз, в леса. Уже темнело и решение было принято не заходить в лес ночью. Гуугль развлекал путешественников рассказами о Силлиерии и жизни соколоклювов.

— Мы очень мудрые птицы. В отличие от человека, бессознательное которого закрыто, а сознание сужено до одного индивидуума, мы — соколоклювы — обладаем единым сознанием и бессознательным. В данный момент я воспринимаю все то другое, что воспринимают другие мои товарищи. У нас единая память. Силлиерихи почитают нас, как многоединое воплощение бога Тифаба.

Сама по себе Силлиерия является равнинным государством, с общинно-родовым строем. Не смотря на весомое положение в мире, силлиерихи не хотят отказываться от своего привычного и удобного устройства. Живет Силлиерия в основном сельским хозяйством, внутренним продуктом, на экспорт отправляют в основном пшеницу и фрукты.

В клане глава всегда женщина. Глава страны всегда самая старая женщина самого древнего клана. Господствующие кланы часто сменяются, но в среднем возраст правительницы колеблется в пределах 70–90 лет.