Татьянин день. Неразделенное счастье - [23]

Едва Игорь вышел из кабинета, выражение его красивого лица сменилось с довольного жизнью на крайне серьезное и озабоченное. Разговор предстоял непростой, и к нему надо было успеть морально подготовиться, чтобы произвести максимально, благоприятное впечатление на человека, от которого напрямую зависела его дальнейшая карьера, да и вообще судьба.

Вскоре он уже входил в другой кабинет — не в пример больше и богаче того, который занимал в офисе Горина. Ну еще бы, как-никак министерство…

— Добрый день, — поздоровался Игорь с хозяином апартаментов — вальяжным, уже немолодым, восседавшим в удобном кресле за огромным столом. — Еле прорвался через пробки.

И тут все заготовленные заранее фразы вылетели у Гонсалеса из головы: в том же кабинете уютно устроилась Рита, похожая на милую домашнюю кошечку. С веселым любопытством она разглядывала вновь прибывшего, а у Игоря душа ушла в пятки: этого еще не хватало — беседовать с мужем-рогоносцем в присутствии его жены, твоей любовницы. Вот идиотская ситуация…

— Ну, все-таки прорвался. Проходи-проходи, — приветливо пригласил его Иван Иванович, заметив, что Игорь замер на пороге, — Ты ведь, по-моему, знаком с моей супругой?

— Да, конечно, — улыбнулся Гонсалес, кивая Рите. — Маргарита, вы чудесно выглядите.

— Ну, — опустила она глазки, — если меня еше замечают такие мужчины, наверное, так оно и есть. Спасибо за комплимент. Садитесь сюда, напротив меня, я вас буду смущать.

— Ритуля, твои чары здесь бессильны: Игорь недавно женился, и говорят, на очень хорошенькой, — сообщил ее супруг. — Кстати, Игорек, мои поздравления. Видишь, Ритуль, сразу видно, у человека медовый месяц — вид усталый, под глазами круги, а в глазах — счастье. Или я ошибаюсь?

— Да нам как-то не до медового месяца — работа, будь она неладна, — вздохнул Гонсалес.

— Так ты не совсем забросил дела? — одобрительно переспросил Иван Иванович. — Тогда расскажи, что там у нас с фирмой Горина.

— Да-да, расскажите нам, это так интересно, — подхватила Рита, наивно хлопая длинными ресницами, в то время как ее ножка под столом терлась о лодыжку Игоря.

Гонсалес осторожно отодвинулся, изо всех сил стараясь не выдать своего волнения. Игры любовницы в самый неподходящий момент заставляли его нервничать — не хватало только, чтобы муженек заподозрил неладное!

— Так что там с фирмой? — повторил Иван Иванович.

— Да, в общем, все идет по плану, — начал докладывать Игорь, мечтая лишь о том, чтобы Рита оставила его, наконец, в покое. — Но понадобится еще некоторое время, чтобы провести дополнительную эмиссию, — тогда контрольный пакет Разбежкиной будет размыт и…

— Ты поторопись, — посоветовал хозяин кабинета. — Я со своей стороны уже все уладил. Назначение моего человека на место Баринова — вопрос двух недель. Так что затягивать не надо.

— Могу гарантировать, что к этому времени фирма уже будет принадлежать мне, — стоило Гонсалесу это произнести, как Иван Иванович протянул ему руку, однако, не поднимаясь из-за стола, так что встать для рукопожатия пришлось Игорю. — Две недели, ну максимум — месяц. И фирма — наша.

— А чего ж так долго? — недовольно проговорил Иван Иванович. — Месяц? А почему, интересно, не год?

— Иван Иванович, я уже получил право подписи, — торопливо произнес Гонсалес. — Чтобы провести дополнительную эмиссию акций фирмы, Нужно, по крайней мере…

— Он мне рассказывает, как это делается! — перебил его Иван Иванович, — Очень трогательно! Да за месяц можно подготовить военный переворот в какой-нибудь маленькой, но гордой африканской стране. А ты в одной фирме не можешь!

— Иван Иванович, я обещаю, что в ближайшие дни будут результаты…

— Правда? Ну и хорошо. Ну и ладно, — сделав вид, будто удовлетворен ответом Игоря, ухмыльнулся его собеседник, — Ты в шахматы играешь?

Игорь отрицательно покачал головой.

— Эх, молодежь, — посетовал Иван Иванович, — Дети компьютеров! Если бы играл, знал бы, что пешка может быть проходной. Это та, которая проходит в ферзи. Или разменной: ее отдают противнику, чтобы расчистить проход своим фигурам. Пешечек у меня много, и, если кто-то не спешит в ферзи — его можно и разменять. Для достижения, так сказать, стратегического преимущества, — он цепко взглянул на совершенно стушевавшегося Гонсалеса.

— Ну, кусик, не ворчи, — спасла положение Рита, подходя к мужу сзади и начиная мягко массировать его шею. — Я не люблю, когда ты ворчишь.

— Разве я ворчу? — удивился Иван Иванович. — Когда я начинаю ворчать, стены трясутся. Это я так, учу молодого человека уму-разуму.

— Ворчишь, папулькин, не спорь, — надула губки Рита, — Мальчик все правильно делает. Он ради, успеха нашего дела пошел на такую жертву, женился! — Она легонько прикусила мочку мужниного уха. — Ты представь, сколько красавиц плакало в подушку, узнав такую новость…

— Что-то мне подсказывает, что красавицы без его внимания не останутся, — не сдавался Иван Иванович.

— Нет, кусик, — глядя из-за его плеча на Игоря искрящимися весельем глазами, возразила Рита, — он все правильно рассчитал: жениться, запереть ее на кухне — и тогда уж спокойно прибрать все к рукам.

Я верю, что он тебя скоро порадует. Правда ведь, Игорек, ты нас порадуешь?