Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза - [2]
Старший сын Иоганна Пельтцера Наполеон становиться помещиком не хотел. Будучи поделенным между тремя братьями, а также с учетом выдачи некоторой доли имущества в приданое сестре, отцовское наследство выглядело не очень привлекательно. К тому же амбиции у юноши были поистине наполеоновскими. Сначала он собрался было искать счастья в богатом нидерландском городе Маастрихте, но вскоре передумал и обратил взор на восток, в сторону России. В Маастрихте каждый гульден рвали друг у друга из рук охотников. Конкурент сидел на конкуренте и конкурентом погонял. А в России, если верить слухам, умные люди могли очень быстро сколотить состояние, потому что возможностей там было больше, чем желающих ими воспользоваться. Наполеон решил рискнуть. Весной 1821 года, сопровождаемый вместо благословений отцовскими проклятиями, девятнадцатилетний Наполеон покинул отчий дом с сотней талеров в кошеле. Иоганн не хотел отпускать своего первенца, упрекал в том, что тот не оправдывает отцовских надежд и подает братьям плохой пример. «Так все вы разлетитесь из отчего дома и оставите меня одного», – ворчал Иоганн. Его слова оказались пророческими. Следом за Наполеоном в Россию уехали не только два младших сына Фридрих и Георг, но и дочь Елена. Устоять было невозможно, так велики были успехи Наполеона и так соблазнительны приходящие от него письма.
На ловца и зверь бежит. К 1821 году касимовский купец Иван Прокофьевич Кожевников выстроил в Свиблове под Москвой большую суконную фабрику и оборудовал ее по последнему слову тогдашней науки и техники[2]. Четырнадцать корпусов, свое пожарное депо, башня, в которой располагалась фабричная контора (ну чем не прообраз современного Москва-Сити?), дома для рабочих, образовавшие целый поселок! Фабрика выпускала так называемое «тонкое» сукно, имевшее широчайшее применение – от солдатских портянок до дамских манто. «Затея», так называл фабрику сам Кожевников, обошлась ему в три миллиона рублей, совершенно невероятные по тем временам деньги. Едва начав работать, фабрика удостоилась высочайшего внимания. Сначала ее посетил император Александр Первый, а затем – вдовствующая императрица Мария Федоровна. Хорошо начав, Кожевников плохо закончил, потому что транжира он был известный и расходов с доходами совершенно не соотносил. Но речь не о нем, а о юном Наполеоне Пельтцере, для которого недолгая работа на фабрике Кожевникова стала началом славного пути. Недолгая, потому что, изучив дело, Наполеон на паях со своим земляком Эдуардом Кенеманом открыл в подмосковном Соболеве собственную фабрику. Капитал, состоявший из ста отцовских талеров и собственных накоплений, был небольшим, с ним Наполеон смог записаться только в третью купеческую гильдию. Но это было только начало. В 1832 году, после того как соболевское сукно получило золотую медаль на Московской промышленной выставке, с Пельтцером стали считаться другие суконные фабриканты. Можно сказать, что за десять лет амбициозный юноша сумел сделать себе имя в одной из самых перспективных промышленных отраслей того времени.
Отношения с Кенеманом были хорошими, оба семейства даже породнились – младший брат Эдуарда Кенемана Виктор женился на родной сестре Наполеона Елене, но тем не менее положение младшего компаньона (Кенеману принадлежало две трети дела) небольшой фабрики не устраивало Наполеона. В 1845 году он переехал в Санкт-Петербург, где на паях с председателем столичного Биржевого комитета промышленником и банкиром бароном Александром фон Штиглицем купил обанкротившуюся суконную фабрику близ Нарвы. Возродившись из праха, Нарвская суконная мануфактура очень скоро стала одним из столпов тонкосуконного производства Российской империи. Продолжительное время офицерские мундиры в российской армии шились только из нарвского сукна. Наполеон Пельтцер достиг всего, о чем мечтал. Разбогател, добился уважения в обществе, стал отцом большого семейства. Умер он в 1900 году, за четыре года до Танечкиного появления на свет, поэтому девочка знала прадеда по портрету и по рассказам отца, Иоганна Робертовича Пельтцера, которого все знали как Ивана Романовича.
Отец-актер рассказывал о великом предке очень выразительно, причем всякий раз, импровизируя, менял какие-нибудь детали, чтобы дочери интереснее было слушать. Неизменными оставались лишь сто талеров и тот факт, что в Россию юный Наполеон шел пешком, зарабатывая на пропитание чем придется, чтобы не тратить денег зря. Всякая немецкая легенда об уважаемом предке непременно содержит штрих, характеризующий его бережливость.
– Неужели пешком?! – ахала Танечка.
– Пешком, пешком, – кивал отец. – С котомкой за плечами и деньгами, зашитыми в пояс…
Иногда деньги хранились в кошеле за пазухой, иногда были спрятаны среди вещей. Разбойники не раз пытались ограбить Наполеона, но он всякий раз от них отбивался, потому что был богатырь и храбрец. О дорожных приключениях слушать было интереснее всего, потому что в России уже начиналось скучное – работал, женился, купил одну фабрику, затем другую и так потихоньку разбогател.
– А когда мы разбогатеем, папа? – наивно интересовалась Танечка.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Советские люди с признательностью и благоговением вспоминают первых созидателей Коммунистической партии, среди которых наша благодарная память выдвигает любимого ученика В. И. Ленина, одного из первых рабочих — профессиональных революционеров, народного героя Ивана Васильевича Бабушкина, истории жизни которого посвящена настоящая книга.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.