Татуировка с тризубом - [75]

— И-эх, раскатают вас всех русские, раскатают… и-эх, этот Путин, и-эх, раскатает он вас, раскатает… И-эх, и это будет конец старой Европы, и-эх, конец…

Еще я встречал бродячих уличных артистов из Франции, которые вызывали впечатление, как будто не до конца понимали, куда они попали. Они рассказывали чего-то про конец света, про "ориент", о том, что дальше "есть только Грузия, Ирак и Китай".

***

А еще Крашевский писал так:

"Одной из особенностей Одессы (если это можно назвать особенностью) являются рассыпанные по углам улиц и довольно густо на самих улицах, через каждые несколько шагов, пивнушечки, которые здесь называют в соответствии с единообразными выражениями вывесок — Cantina con diversi vini (надписи здесь, чаще всего, итальянские, так что по углам улиц обнаруживаешь: Strada Richelieu, Via… и т. д.)".

Крашевскому ужасно нравились одесские пивные.

"Вид интерьера сводчатого подвала восхитил бы Гофмана, имея возможность достойно служить в качестве фона не для одной из его повестей, начинающейся с вазы пунша или бутылки вина. Подвалы эти низко закругленные, по кругу их окружают громадные пипы, оксефты[132], бочки, установленные под стенами бочонки с вином, водкой, ромом (…) В первом помещении главная стена за стойкой, окруженной точеными столбиками, приятно уставлена флягами водки и ямайского рому. Здесь же сидит господин, который с высоты дирижирует розничной продажею. Сам хозяин чуть подальше, вытирает лоб от трудового пота. И какие же неопределяемые группы, освещенные несколькими свечками с длинными фитилями, среди теней то там, то сям разбросанные, в шляпах, в шапках набекрень, руками подпираемыми над столиками, проявляются в глубине мрака. Все курят трубки или сигары, некоторые играют, запах вина, рома, водки переполняет воздух, разговоры, естественным образом оживленные выпивкой, на стольких и таких разнообразных языках; персонажи столь разные и весьма часто, при всей своей тривиальности, убедительные и живописные. Это и вправду любопытный вид, и есть в нем что-то настолько гофмановское, что если кто читал романы бедного немецкого поэта, припомнит невольно те германские пивные, часто являющиеся театром для первых их сцен".

Я не уверен, существует ли сейчас нечто такое, как типичная одесская пивная. Скорее, как повсюду в Восточной Европе, включая сюда в данном случае и Польшу — повсюду копирование. Притворство. Одна пивная во французском стиле, другая — в британском, еще другая — в германском. В общехипстерском, грузинском, греческом стиле. Имеется даже чешская пивная, с огромным Швейком из гипса или какой-то застывшей пенки. Не похожим. Если Одесса — это и Средиземноморье, то то пораженное громадной дозой совка. Здесь нет столь естественного для Балкан или Италии сидения за чашечкой кофе часами, в традиционных заведениях, на солнце. Если уже и сидят — то на лавочках, в парках. За шахматными столиками. На стульях, вынесенных из дома перед подъездами. На дворах, часто застроенных чем только можно, вопреки не только архитектурному искусству, но и вопреки законам физики, в котором (в этом "чём только можно") туристам сдают комнаты.

***

Несколько раз я ходил на Молдаванку, хотя немного и побаивался. Местные туда не ходят, твердя, что совершенно незачем, и они наверняка правы. Местные говорят, что уже не осталось и следа от старой Молдаванки, той самой, что от Исаака Бабеля, еврейско-бандитской, из мифов про Мишку Япончика, бандите с шиком, который еще при жизни перешел в легенду, который держал в кулаке практически всю Одессу, а когда пришла коммунистическая революция, присоединился к Красной Армии, создал из своих людей отряд, который сражался, между прочим, с Петлюрой, когда же ему все это надоело, и он решил вернуться в Одессу, красные комиссары убили его и закопали в мелком песке. Его солдаты разбежались и возвратились на Черное море. Как гласит легенда, на стороне большевиков они воевали в цилиндрах. Интересно, цепляли ли они к ним красные звезды?

Только вот той Молдаванки давным-давно уже нет. Ее климат, ее настрой в Одессе стал мифом, точно так же, как в Варшаве стал мифом климат столицы ловкачей с Фелеком Зданкевичем[133], а во Львове — легенды о батярах. Но для многих местных от всего этого несет претенциозность.

— Молдаванка? — говорили мне. — Сейчас это просто грязный пригород, где полно людских отбросов. Ничто там уже не напоминает давние времена, когда у бандитов был стиль, обаяние и принципы.

Правда, у меня не было никаких сомнений в том, что тогда, в начале века, Молдаванка тоже была ничем иным, как грязным пригородом, в котором полно людских отбросов, но у меня не было сомнений и в том, что нынешняя Молдаванка в легенду, скорее всего, тоже не перейдет. Одесса делалась все менее исключительной, и местные гопники выглядели точно так же, как гопники из какого-либо другого города, от Кишинева до Петропавловска-Камчатского. Я ходил среди низких домиков, которые вовсе не были более грязными, чем где-либо еще, но чем глубже я заходил, тем чаще по спине пробегали мурашки. Потому что в подворотнях и вправду стоял банды говнюков и гопников, и если бы им захотелось меня подрезать, или же устроить чего-нибудь такое, что в пост-Совке весело называется