Там, на верхней его площадке, в желтом свете фонарей, я увидел мелькающие спицы громадных колес, ночь была не в силах их усыпить. Захарюта тоже посмотрел на площадку копра, сказал с улыбкой:
— А все-таки они вертятся!..
* * *
Я изловил Дубынина в коридоре института — он спешил к выходу, размахивая портфелем в такт семимильным своим шагам. Профессор посмотрел на меня отсутствующим взглядом.
— Считайте, что меня в Новосибирске уже нет, — помахал перед моим лицом голубой индульгенцией авиабилета. — Я уже в Якутии, в Мирном.
— В Мирном? Но там же алмазы, а вы…
— Для меня не существует алмазов, топазов или еще там чего, я знаю, что там добываются полезные ископаемые, а это как раз моя специальность. До сих пор их добывали открытым способом, но… но вы представляете, какая там зима?..
В Мирном созывалось совещание специалистов, совещание, на повестку дня которого выносился единственный вопрос: возможности перехода с открытой разработки алмазоносных трубок на подземную. И в качестве основного докладчика на этом совещании предстояло выступить Дубынину.
Он показал мне начало своего доклада — первый абзац:
«В наше время принято считать, что открытый способ добычи полезных ископаемых наиболее рентабельный, наиболее прогрессивный. Позволю себе не согласиться с этой общепринятой точкой зрения…»
