Тарзан в Пеллюсидаре - [48]

Смирившись, наконец, с неизбежным, он разорвал свою рубашку на куски и соорудил из них нечто вроде набедренной повязки. Затем обвязался патронташем и вышел в мир — новый Адам, правда, с двумя револьверами за поясом. Возобновив поиски Зорама, Джейсон Гридли очень скоро пришел к убеждению, что башмаки — самое ценное достижение цивилизации. Его бедные ноги, и так израненные чуть ли не до костей перед наводнением, снова болели и кровоточили от ходьбы по каменистому грунту. Эту проблему удалось решить лишь позже, когда в горы вернулись разбежавшиеся от паводка животные и Джейсону удалось подстрелить мелкого ящера и соорудить себе из его кожи примитивные сандалии.

Солнце Пеллюсидара посылало на землю значительно меньше ультрафиолетового излучения, чем Солнце внешнего мира, но кожа американца все равно со временем покрылась слоем бледно-золотого загара. Странным образом этот загар вернул ему часть былой уверенности в себе, которую вселяла прежде утраченная одежда. Поразмыслив над этим фактом, Джейсон пришел к выводу, что беспокоила его главным образом не нагота, а неестественная белизна собственной кожи. Именно она заставляла его ощущать наготу с особенной остротой, как бы символизируя его мягкость и беспомощность в сравнении с другими существами, населяющими этот мир. В нем чуть было не развился комплекс неполноценности, но теперь, когда кожа его приобрела густой загар, а ноги покрылись затвердевшими мозолями и сделались нечувствительными к неровностям почвы, он снова мог шагать по свету с высоко поднятой головой и больше не вспоминать о своей наготе.

Прошло уже немало снов с момента расставания с Джаной, так что Джейсон понимал, какой это долгий срок по земным стандартам. Он по-прежнему не встречал на пути как следов девушки, так и признаков присутствия других людей, хотя не раз подвергался нападениям хищников. Приобретенный опыт позволял ему избегать нежелательных встреч, почти не прибегая к оружию. Он давно решил тратить боеприпасы только в случае крайней необходимости, так как их запас был весьма ограничен и на пополнение его в здешних краях рассчитывать не приходилось.

Тем временем Джейсон перевалил через горный хребет и спустился в более привлекательную местность. Здесь тоже в изобилии встречались непроходимые пропасти и отвесные скалы, но растительность была разнообразней и пышнее, образуя порой целые леса на этих склонах. Воды тоже было больше, чем по ту сторону хребта, а главное, что так радовало Джейсона Гридли, здесь водилась масса мелкой дичи, и он теперь не испытывал никаких проблем с питанием. Все с той же целью экономии боеприпасов, он изготовил примитивное оружие. Копье он постарался сделать похожим на легкое копье Джаны, а лук со стрелами изготовил, вспоминая вооружение Тарзана и его верных Вазири. Самая большая трудность заключалась в том, чтобы научиться владеть этим оружием. Честно говоря, если бы Джейсон рассчитывал только на него, он давно бы умер с голода. Первое время приходилось прибегать к помощи револьверов, но постепенно он достиг во владении атрибутами каменного века определенного совершенства и почти перестал расходовать патроны для пополнения запасов мяса.

Потеряв всякую надежду отыскать корабль или своих пропавших товарищей, Джейсон Гридли понемногу смирился с мыслью, что ему придется провести остаток жизни, скитаясь по Пеллюсидару, сражаясь с местными чудовищами за существование с помощью своего примитивного оружия и утратив возможность вернуться в лоно цивилизации. Больше всего он страдал от одиночества и с волнением ждал того момента, когда отыщет какое-нибудь племя и попытается присоединиться к нему. Из отрывочных сведений о местных племенах, почерпнутых в разговорах с Джаной, Джейсон представлял, какой трудной может оказаться предстоящая ему задача — завоевать доверие полудикого племени, все принципы жизни которого начисто отвергали саму возможность дружелюбного отношения к чужакам. Но Джейсон был молод и с оптимизмом смотрел в будущее, надеясь решить эту проблему, когда она возникнет. А пока он был постоянно начеку в ожидании встретить кого-нибудь, и судьба не заставила его долго ждать.

Судя по всему, Джейсон искал Зорам в неверном направлении. Теперь ему пришлось просто бродить по горам в надежде рано или поздно наткнуться на него. После очередного привала подувший снизу ветер донес до ноздрей американца едкий запах дыма. Он даже задрожал от нахлынувших чувств — ведь дым означал огонь, а значит и человека.

Осторожно спускаясь по склону и стараясь держаться против ветра, Джейсон вскоре различил тонкую струйку дыма, поднимающуюся из ущелья прямо по ходу. Подойдя к краю обрыва, Джейсон обратил внимание, что стена ущелья напротив него была отвесной и гладкой, та же, на краю которой он находился, значительно более низкой, сильно выветренной и вполне доступной для спуска. Осторожно высунув голову, он заглянул вниз. По дну ущелья бежал широкий ручей, по берегам которого через небольшие промежутки рос-ли крупные деревья, придавая открывшейся панораме вид европейского парка, равно как и пышный цветочный ковер, покрывающий все дно каньона.