Джейн Портер и Эсмеральда чаще всего проводили дни в поисках съедобных плодов, хотя негритянка очень неохотно соглашалась переступать границу берега и джунглей.
Во время таких прогулок Тарзан обычно безмолвно сопровождал женщин, передвигаясь по веткам над их головами, и присматривал за безопасностью белой девушки.
Но и в те часы, когда он не видел Джейн, его мысли были постоянно полны ею. Если бы он мог с ней поговорить! Но человек-обезьяна не знал звуков людского языка, а карандаш, которым он один-единственный раз вывел свое неуклюжее признание в любви, оказался бессилен выразить вихрь противоречивых мыслей и чувств, обуревавших его с тех пор, как он впервые увидел Джейн Портер. И часто джунгли вздрагивали от дикого крика Тарзана, в котором тот пытался излить свою страсть и смятение.
Однако не только Тарзан часто появлялся рядом с хижиной на берегу.
Маленькие, свирепые глазки из-под низко нависших бровей с некоторых пор тоже пристально следили за обитателями дома.
В тот день Тарзан с утра охотился в джунглях и, убив большого окапи, с удовольствием набил себе живот еще теплым дымящимся мясом. Остальное он решил отнести белым людям.
Он легко взвалил на плечи тушу и двинулся по знакомой тропе. Вскоре ему в лицо повеяло дыхание океана…
И вдруг впереди раздался такой душераздирающий женский крик, что Тарзан, уронив свою добычу, вихрем кинулся на голос.
Клейтон тоже услышал вопль Эсмеральды, услышали его и профессор Портер, и мистер Филандер. Через несколько минут все мужчины собрались у хижины, забрасывая друг друга взволнованными вопросами. Джейн Портер и Эсмеральды нигде не было видно!
После короткого спора о том, откуда именно послышался крик, Клейтон бросился в джунгли в сопровождении обоих стариков, громко окликая Джейн и ее служанку. И почти сразу мужчины наткнулись на распростертое черное тело.
Эсмеральда была жива и, кажется, невредима, но лежала в глубоком обмороке. Юноша принялся звать:
— Эсмеральда! Эсмеральда, очнитесь! Что случилось? Бога ради, скажите, где мисс Портер?
Негритянка медленно открыла глаза. Посмотрела на Клейтона, на взволнованных ученых…
— О, Габриелле! — простонала она. — Хоть бы мне умереть, господи, только бы не видеть эту ужасную образину! Это был сам дьявол, говорю вам, это был дьявол!
— Какой еще дьявол? Что случилось? Говори же! — гаркнул Клейтон, тряся негритянку за плечи.
— Дьявол забрал мою бедную мисси Джейн! — взвизгнула Эсмеральда, отбивая дробь зубами. — Он схватил бедняжку и утащил туда, на деревья! Черный, мохнатый, страшный дьявол! О, моя бедная госпожа! — и негритянка принялась рыдать вперемешку с жалобными причитаниями.
— Кто унес мою дочь? — крикнул профессор Портер.
— Должно быть, это была горилла, — высказал здравое предположение мистер Филандер, и все мужчины с ужасом переглянулись.
— Горилла? Не знаю! — всхлипнула Эсмеральда. — Я-то, прости меня, господи, подумала, что это был дьявол… Но, может, это один из тех, кого вы зовете горильмантами. О, моя бедная крошка, моя маленькая птичка, моя бедняжка! — и Эсмеральда снова разразилась рыданиями.
Клейтон уже рыскал вокруг в поисках следов, но не нашел ничего, кроме примятой травы. Что это могло ему дать?
Не зная, куда бежать, где искать похищенную чудовищем девушку, трое мужчин тем не менее весь день прочесывали джунгли. Лишь когда спустилась ночь, они волей-неволей были вынуждены прекратить поиски и, уставшие, отчаявшиеся и исцарапанные, вернулись в хижину. Убитые горем близкие Джейн Портер безмолвно сидели в маленькой комнате, не зная, что им предпринять и на что решиться.
Наконец профессор Портер прервал молчание. Тон его уже не был тоном ученого педанта, разводящего теории об абстрактном и неведомом. Это был голос человека действия, исполненный вместе с тем такой тоски, что больно было слышать тихие слова старика.
— Сейчас я лягу, — сказал он, — и постараюсь заснуть. А как только рассветет, возьму с собой немного еды и снова пойду искать Джейн. Я буду искать мою дочь, пока не найду ее живой или мертвой. Без нее я не вернусь!
Его товарищи ответили не сразу. Каждый из них был погружен в свои печальные мысли, и каждый знал, что старый профессор сделает, как сказал. А это значило, что отец Джейн никогда не вернется из джунглей.
Наконец Клейтон встал и, положив на руку на плечо старика, проговорил:
— Я пойду с вами.
— Я знал, что вы так скажете, мистер Клейтон, но думаю, вам не стоит этого делать. Вряд ли вы — или кто-нибудь другой — сможет помочь моей Джейн. Я иду лишь для того, чтобы погибнуть с ней вместе. Мне нестерпима мысль, что моя дорогая маленькая дочурка лежит одинокая и покинутая всеми в страшных джунглях. Одни и же те стебли и листья покроют нас с ней, и одни и те же дожди будут поливать наши кости. Я пойду потому, что она была моей дочерью, существом, которое я больше всего любил!
— Я пойду с вами, — повторил Клейтон.
Старик поднял голову и внимательно посмотрел на его энергичное суровое лицо. Быть может, впервые он прочел на этом лице любовь, давно таившуюся в сердце юноши.
Обычно профессор Портер был слишком занят своими учеными мыслями, чтобы замечать мелкие факты, случайные слова, которые давно бы подсказали любому другому отцу, что молодые люди становятся все ближе друг другу. Но теперь внезапное озарение открыло ему истину, и он кивнул.
