Почти без усилий сорвав заколоченную крышку, человек-обезьяна долго и задумчиво изучал содержимое ящика; снова опустил крышку, обвязал свою находку лианой и направился с ней на северо-восток.
После пары часов неторопливой ходьбы Тарзан достиг непроницаемой стены колючих кустов и подлеска. Привычно преодолев эту преграду по деревьям, он спрыгнул на землю в амфитеатре, где гориллы собирались в полнолуние для танца Дум-Дум.
Приемыш Калы вырыл яму почти в центре арены, опустил в нее сундук, забросал землей и хорошенько утрамбовал.
Поздно ночью после удачной охоты Тарзан вернулся к хижине, которая отныне не была его безраздельной собственностью.
В маленьком домике горел свет — Клейтон нашел там непочатую жестянку керосина и хорошо сохранившуюся лампу.
Когда Тарзан подкрался к окну, он с огромным изумлением обнаружил, что внутри хижины светло, как днем!
Он часто ломал себе голову, как пользоваться лампой? Картинки в книжках не подсказали ему этого, но обосновавшиеся в доме люди легко справились с загадочным предметом. Кроме того, комнату перегораживала занавеска из парусины; таким образом маленькое помещение было поделено на мужскую и женскую половины.
В мужской половине двое ученых, по обыкновению, о чем-то спорили, Клейтон же увлеченно читал одну из книг своего дяди.
А по другую сторону занавески, сидя за столом спиной к окну, Джейн покрывала листок за листком мелким убористым почерком. В дальнем конце комнаты на ворохе травы крепко спала негритянка.
Тарзан грустно смотрел на белокожую девушку. Волны густых золотистых волос ниспадали ей на спину — человек-обезьяна никогда еще не видел такой длинной и волнистой шерсти. Как бы ему хотелось заговорить с девушкой, коснуться ее кудрей! Но он не смел этого сделать, боясь ее испугать.
А Джейн писала своей подруге, от которой ее отделяла сейчас добрая половина земного шара:
«Западный берег Африки, около 10 градусов южной широты (так говорит мистер Клейтон). 8-го (?) февраля 18… года.
Дорогая Элоиза! Быть может, я напрасно пишу это письмо, ведь оно вряд ли попадет тебе в руки. Но я испытываю огромную потребность рассказать кому-нибудь обо всем, что произошло со мной с тех пор, как я отплыла из Европы на злосчастном „Арроу“.
Если мы никогда не вернемся домой (боюсь, что так и случится), это письмо поможет мне спокойнее взглянуть в лицо судьбе, что бы не ожидало меня в грядущем.
Как ты знаешь, мой отец решил отправиться в научную экспедицию в Конго, чтобы доказать существование какой-то неслыханно древней цивилизации, последние представители которой якобы обитают по берегам одной из конголезских рек. Но теперь я могу признаться тебе в другой, тайной цели нашей поездки.
Дело в том, что некий библиофил, владеющий в Балтиморе магазином книг и редкостей, нашел между страницами старинной испанской рукописи письмо, датированное 1550 годом. В нем подробно рассказывалось о приключениях взбунтовавшегося экипажа испанского галеона, шедшего из Испании в Южную Америку с большим грузом „дублонов“ и „монет в восемь“. Возможно, я неправильно употребляют эти названия, но согласись, они звучат как-то по-пиратски интригующе.
В письме, адресованном матросом галеона своему сыну, хозяину торгового судна, давалось подробное описание драгоценного груза. Со времени бунта на корабле прошло много лет, испанский матрос давно стал уважаемым гражданином маленького городка близ Толедо. Но любовь к золоту была в нем так сильна, что на склоне лет он рискнул ознакомить сына с историей того, каким образом он когда-то упустил огромное богатство.
В письме со множеством жутких подробностей говорилось о бунте экипажа галеона неделю спустя после отплытия из Испании. Матросы перебили всех офицеров и всех осмелившихся сопротивляться пассажиров. Этой бессмысленной жестокостью они расстроили собственные планы: на борту не осталось никого, кто бы мог прокладывать курс.
Галеон носило по волнам туда и сюда целых два месяца, пока наконец не выбросило на маленький островок. Больные, умирающие от цинги, жажды и голода бунтовщики — а выжило их всего десять душ — сумели вытащить из разбитого корабля на берег один из сундуков с золотом.
Они зарыли сокровище на берегу и еще три года прожили там, надеясь на спасение. Один за другим бедняги умирали от лихорадки и недоедания, и к исходу третьего года в живых остался только матрос, впоследствии написавший письмо.
Когда умер его последний товарищ по несчастью, страшное одиночество толкнуло моряка на безумное предприятие. Еще раньше матросы сколотили из остатков своего разбитого судна плот, но не рискнули пуститься на таком хрупком сооружении в море. Но теперь испанец решил, что лучше довериться волнам, чем погибать в одиночестве в этом пустынном месте — и поднял парус.
К счастью, он сразу взял верное направление и через неделю попал в полосу рейсов торговых судов, курсировавших между Вест-Индией и Испанией. Вскоре его подобрал испанский корабль, возвращающийся на родину.
Спасенный матрос рассказал обычную историю о кораблекрушении, в котором уцелел только он, но ни словом не упомянул ни о мятеже, ни о зарытом сундуке с кладом. Зато путем осторожных расспросов он выяснил, где находился островок, ставший могилой его товарищей.
