– Вы – животное, – процедила девушка.
– Будьте же разумны, Зора, – повысил голос Джафар. – Многого я не прошу – всего лишь ласки, вас же не убудет, самой же станет легче. Зверев ни о чем не узнает, а когда мы снова вернемся в цивилизацию, и вы решите оставить меня, я не стану пытаться удерживать вас; но я уверен, что смогу научить вас любить меня и что мы будем очень счастливы.
– Вон отсюда! – приказала девушка. В ее голосе не слышалось ни страха, ни истерики. Тон был очень спокойный, ровный и сдержанный. Для человека, не ослепленного до конца страстью, это могло бы кое-что означать: суровую решимость вести самозащиту вплоть до самой смерти, но Рагханат Джафар видел лишь женщину своих желаний и, шагнув быстро вперед, схватил ее.
Зора Дрынова была молодой, гибкой и сильной, однако не могла противостоять дородному индусу, под слоем жира которого таилась огромная физическая сила.
Она попыталась вырваться и выбежать из палатки, но он схватил ее и оттащил назад. Тогда она гневно обрушилась на него и стала осыпать пощечинами. Джафар же стиснул ее покрепче в своих объятиях и потащил на койку.
III. ВОССТАВШИЙ ИЗ МОГИЛЫ
Проводник Уэйна Коулта, идущий чуть впереди, вдруг остановился, обернулся, широко улыбаясь, и указал рукой вдаль.
– Лагерь, бвана! – с ликованием воскликнул он.
– Слава Богу! – облегченно вздохнул Коулт.
– Там никого нет, – сообщил проводник.
– Похоже на то, – согласился Коулт. – Надо проверить.
Он двинулся к палаткам в сопровождении своих людей. Усталые носильщики сбросили на землю ношу и вместе с аскари растянулись в полный рост под сенью деревьев, а Коулт и Тони принялись обследовать лагерь.
Вдруг внимание молодого американца привлекла заходившая ходуном палатка.
– Там кто-то есть, – сказал он Тони и решительно направился к входу.
Открывшаяся его взору сцена поразила Коулта своей неожиданностью – на полу боролись мужчина и женщина. Мужчина впился руками в голую шею своей жертвы с явным намерением задушить ее, а женщина слабо отбивалась сжатыми кулаками, нанося удары по его лицу.
Джафар настолько был поглощен своей безумной попыткой овладеть девушкой, что не заметил присутствия Коулта, пока не почувствовал, как на плечо легла тяжелая рука, и его с силой отшвырнули в сторону.
Ослепленный яростью, он вскочил на ноги и бросился на американца, но, напоровшись на встречный удар, отлетел назад. Он снова бросился в атаку и снова получил сильный удар в лицо. На сей раз Джафар рухнул на землю, а когда с трудом поднялся, Коулт схватил его, развернул и вышвырнул вон из палатки, придав ему напоследок ускорение ловким пинком под зад.
– Если он вздумает вернуться, пристрели его, Тони, – бросил он филиппинцу и, повернувшись к девушке, помог ей подняться на ноги, бережно довел до койки и уложил. Затем, обнаружив в ведре воду, смочил ей лоб, шею и запястья.
Оказавшись снаружи, Рагханат Джафар увидел носильщиков и аскари, лежащих в тени деревьев. Он также заметил Антонио Мори с решительно-хмурым выражением лица, сжимающего револьвер в руке. Изрыгнув злобное проклятье, Джафар повернулся и направился к своей палатке, мертвенно-бледный от ярости и с жаждой убийства в сердце.
Между тем Зора Дрынова открыла глаза и увидела перед собой участливое лицо склонившегося над ней Уэйна Коулта.
Тарзан из племени обезьян, затаившийся в листве, стал очевидцем разыгравшейся внизу сцены. Одним-единственным словом, произнесенным шепотом, он унял бранящегося Нкиму. Тарзан видел сотрясающуюся палатку, что привлекло внимание Коулта, видел пулей вылетевшего из ее недр индуса, а также угрожающий облик филиппинца, помешавшего Джафару продолжить скандал. Эти обстоятельства не представляли для человека-обезьяны особого интереса. Ссоры и раздоры этих людей не пробудили его любопытства. Ему хотелось выяснить причину их пребывания здесь, для чего он придумал два плана. Первый – держать их под постоянным наблюдением, пока поступки людей не откроют ему то, что он хотел узнать. Второй – установить наверняка, кто является главой экспедиции, затем спуститься в лагерь и потребовать необходимую информацию. Но этого он делать не станет, пока не получит достаточно сведений, чтобы действовать уверенно. Что же касается происшествия в палатке, он ничего не знал об этом и не хотел знать.
Открыв глаза, Зора Дрынова в течение нескольких секунд пристально вглядывалась в лицо человека, склонившегося над ней.
– Вы, должно быть, тот самый американец, – наконец прошептала она.
– Меня зовут Уэйн Коулт, – ответил он, – и судя по тому, что вы догадались, кто я, это лагерь товарища Зверева.
Она кивнула.
– Вы пришли как нельзя кстати, товарищ Коулт, – сказала Зора.
– Благодарите за это Бога, – откликнулся Коулт.
– Бога нет, – напомнила она. Коулт покрылся краской.
– Человек – результат наследственности и привычек, – пробормотал он, оправдываясь. Зора Дрынова улыбнулась.
– Это верно, но наша цель как раз в том и состоит, чтобы покончить со всеми дурными привычками, и не только в человеке, но и во всем мире.
С того момента, как Коулт уложил девушку на койку, он незаметно изучал ее. Он не знал, что в лагере Зверева находится белая женщина, но если бы и знал, то наверняка не предполагал бы встретить девушку, подобную этой. Он скорее был готов представить себе женщину-агитатора, вызвавшуюся сопровождать отряд мужчин в дебри Африки, – грубую неопрятную крестьянку средних лет; но эта девушка, начиная от копны роскошных кудрявых волос и до маленькой изящной ножки, была полной противоположностью крестьянскому типу и отличалась опрятностью и элегантностью, насколько это было возможно в подобных обстоятельствах, и вдобавок ко всему она была молода и красива.
