Тартарары для венценосной особы - [39]

 Какая разница, сколько она стоит? Главное, что они живы и здоровы!

 Он не обращал внимания на обидные слова, крепко сжимал замерзшую ладошку и бежал вперед. Ему было страшно. Безумно страшно. Но он знал, что действие изгоняет страх, надо только что-нибудь сделать, все равно что, лишь бы сделать. И он знал, что нельзя показывать Анечке свой страх. Для нее он сейчас единственная надежда на спасение. Нацепив маску самоуверенности, Андрей настойчиво шел сквозь темноту.

 В очередном сугробе она завязла и никак не могла выбраться. У парня тоже не хватало сил. Оглядевшись по сторонам, он разрешил немного отдышаться.

 — Андрей, Андрюшка, — всхлипывала Анечка, растирая по опухшему от рыданий лицу слезы и сопли. Размазанная косметика делала ее похожей на плохо умывшегося шахтера. Взлохмаченные светло-русые волосы торчали в разные стороны, прилипали к щекам, лезли в глаза и рот.

 Он вопросительно оглянулся.

 — Я, кажется, сапоги потеряла…

 — Как потеряла? — не поверил он.

 — Это все ты виноват… — она заревела.

 Андрей взял ее на руки и посадил на ближайшее поваленное дерево. Да, ноги голые. Он озадаченно смотрел на снеговые «валенки», решая, что делать. Оставлять Анечку без обуви в мороз — гиблое дело. Но не искать же сапоги.

 — Ремень есть?

 — Зачем? — всхлипнула она.

 — Ремень есть? — раздраженно повторил он.

 — Да.

 —Снимай!

 — Зачем?

 — Снимай, тебе говорят! И шубу снимай!

 — Зачем?

 — Надо.

 Анечка нехотя стянула изувеченную шубку. Мокрый джемпер под теплым свитером тут же стал неприятно холодным. Андрей снял куртку и надел ее на Анечку, оставшись в тонкой водолазке. Под потрясенные вопли девчонки, он безжалостно разорвал дорогущую шубу из голубой норки, подаренную папой на день рождения. Потом тщательно очистил ей ноги от снега. Разулся. Обернул свои ноги лоскутами, закрепив их ремнями. Укутал Анечкины ноги и надел на нее свои ботинки.

 — Не жмут?

 — Неа, — ошеломленно покачала она головой. — А ты? Ты же совсем раздетый… Возьми хотя бы свитер.

 — Капюшон на голову накинь. Всё теплее будет. Сейчас в движении согреешься.

 Они долго плутали в поисках трассы. Анечка совсем раскисла и уже даже не рыдала. Плелась за ним хвостом, протяжно вздыхая. Иногда ее снова начинало заносить:

 — Как ты мог? Как ты мог забыть телефон! Он всегда должен быть у тебя с собой! Не в кармане брюк! Не в рюкзаке! А с собой! Ты во всем виноват! Это из-за тебя папа не может нас найти! Ты затащил нас в эту тайгу! Ты виноват!

 Андрей не слушал ее и не отвечал. Он понимал, что у девчонки сдают нервы. Ему и самому было не по себе. Да еще чувство опасности ярким огнем горело в сознании. Его немного колотило не то от холода, не то от страха. Парню казалось, что за ними наблюдают. Спину жгло от взглядов. Андрей не мог признаться даже себе, что безумно боится обернуться и увидеть еще раз глаза того человека. Но за ними кто-то следит! Он чует это нутром. Нет! Хватит! Хватит на сегодня драк!

 — Слушай меня внимательно! — Чувство опасности стало таким сильным, что продолжать путь было физически невозможно. — Стой здесь и никуда не уходи! Ни шагу! Я сейчас приду.

 Он вернулся через пару минут какого-то жуткого серовато-землистого цвета, словно за разлапистой елью повстречался с собственной Смертью. Анечка заметила, что у Андрея трясутся руки, рассеянный взгляд. Он боязливо поглядывал по сторонам.

 — Что случилось? — спросила девочка, дотронувшись до плеча. Андрей вздрогнул, словно его ударило током. — Что произошло? Что ты хочешь?

 — Для полного счастья я хочу выжить... — голос дрогнул и сорвался. Анечка испугалась. Он кашлянул и пояснил: — Трасса прямо на восток. Всего три километра. Мы уже несколько часов идем параллельно ей.

 — Это тебе за елкой сказали? — скептически хмыкнула она. — Откуда ты знаешь?

 Андрей промолчал, одарив девчонку таким взглядом, что Анечка немедленно заткнулась. Взял ее за теплую руку, и они вновь полезли по сугробам.

 Лес кончился неожиданно. В темноте ребята даже не сразу поняли, что попали не на просеку, а на шоссе. К тому времени бежать они не могли, кувыркались из одного сугроба в другой. Андрей стучал зубами от холода. Водолазка промокла и заиндевела на морозе, неприятно царапала спину. Один «сапог» он где-то потерял. Ноги обжигало снегом.

 Когда вдалеке замаячили два огонька, Анечка принялась пританцовывать от счастья. Они не голосовали, преградили дорогу идущему грузовику. Через минуту шофер, включив печку на полную мощность, с максимальной скоростью несся по скользкой трассе в ближайшую больницу. Андрей припал к теплой торпеде, не в силах унять дрожь и стук зубами. Анечка обмороженными пальцами тыкала по чужой трубке, набирая номер папиного мобильного.

 ***

 Мест в отделении не было, поэтому ребят разместили в коридоре на самом сквозняке. Дежурная медсестра, забрав мокрую одежду, принесла несколько тонких одеял, выдала бутылки с теплой водой и велела греться. Они остались в нижнем белье. Халатов здесь не выдавали.

 Анечка охала, устраивая на жесткой банкетке исколотую попу. Если бы она знала, что принятые врачами меры к спасению молодого организма от переохлаждения будут такими болезненными, то ни за что бы не согласилась ехать в больницу. Утешало только то, что Андрея не только всего обкололи, но и под капельницу засунули. Врачи поставили ему настоящую лекарственную блокаду, спасая ноги от гангрены, а грудь от пневмонии. Он сидел рядом, по макушку укутавшись в одеяла, и с улыбкой наблюдал за возней и бурчанием подруги. Обложившись подушками, Анечка, наконец-то, угнездилась и положила голову ему на колени. Андрей погладил ее по спутанным волосам, бессознательно начал наматывать на палец мягкий локон.