Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи - [89]

Но, вопреки расхожему мнению, андрогин в герметической науке – образ промежуточный, а не высший. В нем упраздняется полярность мужского и женского, однако базовая, высшая противоположность верхних и нижних вод остается незатронутой и окончательно решается лишь в двадцать первом аркане. Но именно в Звезде происходит реальный оперативный опыт Unus Mundus.

Символизм Звезды раскрывается в одном из трех ключевых законов Телемы: «Каждый мужчина и каждая женщина – это звезда». Кроули противопоставляет христианскому взгляду на человека как на лишь земную тварь, ползающую во прахе и нуждающуюся в искуплении, античный и герметический взгляд на человека как на звездное существо,

Эта звездная, небесная природа в полной мере может раскрыться только после прохождения одного из самых устрашающих и разрушительных арканов – Башни, не оставляющей ничего от ложных форм и до конца раскрывающей конфликт противоположностей. Античный человек был убежден, что звезды – это квинтэссенции душ павших героев, великих индивидуальностей. Умирая, последний языческий римский император Флавий Юлиан сказал: «Не плачьте о цезаре, который уходит к звездам». В наше время мы не можем понимать эту идею буквально, ведь нам хорошо известна физическая природа звезд, однако нельзя забывать, что все донаучные представления о реальности – это не фантазии, придуманные сознанием, но проекции содержания внутренней бесконечности на экран внешнего мира.

Фундаментальная ошибка материалиста: распознав, что внешний мир не соответствует проецируемому содержанию, он, вместо того чтобы иметь дело с этим содержанием непосредственно, отбрасывает его как заблуждение. Однако правда в том, что и астрология, и алхимия, и многие другие сакральные науки, построенные на проекции внутренней бесконечности на внешние явления, обладали гораздо более значимой внутренней правдой, которая сейчас сокрыта от профана еще надежнее, чем в древние времена. И отождествление индивидуальной души-атмана со звездой на уровне этой внутренней правды вполне обоснованно.

Телема совершает своего рода коперниковский переворот в области эзотеризма, провозгласив: «Смотри не вверх, но внутрь – звезда видна». Мы уже рассматривали эту идею применительно к звезде Иерофанта – пентаграмме; в семнадцатом же аркане мы приходим к еще более сокровенной тайне бытия – мистерии семи звезд, или, в изображении Кроули, мистерии семиконечной звезды.

Показательно, что Кроули изображает на картине этого аркана Нюит – богиню ночного неба и бесконечного пространства, которая открылась ему в первой главе «Книги Закона». Мистерии Нюит – это возвращение к метафизике нуля, метафизике связи и отношений, в которых субъект и объект оказываются тождественны и одновременно более не существуют. Образ спирали указывает на то, что возвращение к нулю здесь происходит на принципиально ином витке. Здесь, в мистерии семнадцатого аркана, в пространстве нуля оказывается Индивид, раскрывающий свою звездную (нулевую) природу и при этом не перестающий быть автономным субъектом. Его автономия одновременно сокрушена и сохранена, она – чистая прозрачность осознавания, представляющая не простое возвращение «в ничто», но привнесение в это «ничто» принципиально нового опыта. Это состояние не может быть логически выражено иначе, чем через парадокс, но именно парадокс является высочайшим духовным сокровищем подлинной традиции.

Не случайно у семнадцатого и нулевого арканов есть общий символ – бабочка. Это и есть указание на то волшебное «ничто», в котором умирает куколка, растворив свои структуры до полной аморфности, чтобы потом из этого состояния родилась бабочка. Трансформация гусеницы в бабочку является ключевой метафорой алхимии, отражающей не только суть (превращение неблагородного в благородное), но и процесс (структура возвращается в абсолютно аморфное состояние и уже из этого аморфного состояния возрождается в обновленном состоянии).

Ключами к символизму семнадцатого аркана могут служить многие прозрения Карла Юнга, и прежде всего итоговые аккорды его «Семи наставлений мертвым»:

В ночи снова воротились мертвые и говорили с жалким видом: Еще про одно мы забыли, дай нам наставление о человеке.

Человек – ворота, через которые вы из мира внешнего – мира богов, демонов и душ – входите в мир внутренний, в меньший мир. Мал и ничтожен человек, вот уже он остается у вас позади, и вы пребываете снова в бесконечном пространстве, в меньшей или же внутренней бесконечности.

В безмерной отдаленности одна-единственная звезда стоит в зените.

Это и есть тот единственный Бог этого одного человека, это есть его мир, его Плерома, его божественность. Звезда эта есть Бог и предел человеку.

Она есть единственный Бог, что ему предводительствует, в нем человек находит успокоение, к нему ведет долгое странствие души после смерти, в нем воссияет, подобно свету, все, что влечет обратно за собою человек из большего мира.

К нему одному возносит человек молитву.

Молитва прибавляет света звезде, она пролагает мост над смертью, она уготавливает жизнь для мира меньшего и умаляет безнадежное хотение мира большего. Когда больший мир охладеет, засияет звезда. Hичто не стоит меж человеком и его единственным Богом, ежели только способен человек отвести глаза от полыхающего образа Абраксаса. Человек здесь, а Бог там.