Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи - [83]

Мощно и прямо воздвигнут ФАЛЛОС Воли моей. Семя его есть То, что несу я в себе от Вечности; и оно растворяется в Теле нашей Владычицы Звезд.

Я – не я; я – всего лишь полый тростник, низводящий Огонь с Небес.

Мощно и дивно простерта Слабость сия, Небесная синь, влекущая меня в Свое Лоно, сей Свод, что укрывает и поглощает Меня.

Это и есть та Ночь, в которой я растворяюсь, та Любовь, чрез которую я – больше не я.

Это и метафора возбуждения, и метафора смерти, и метафора полного и окончательного освобождения, растворения в любви.

Каббалистически Дьявол соответствует букве Аин, название которой означает «глаз», «око». На картине этого аркана увенчанный венком козел (обратите внимание: в античности увенчивали козлов, предназначавшихся в жертву божеству, так что его дальнейшая судьба представляется очевидной) изображен с третьим глазом во лбу. Кроули говорит в «Либер Самех»: «Сатана, ты есть Око, ты есть вожделение».

Не только Кроули связывал Дьявола с фаллосом и глазом. В одном из ранних детских сновидений Юнг увидел впечатляющую картину. Вот как он сам это описывает:

Я отодвинул занавес и увидел в тусклом свете прямоугольную палату, метров в десять длиной, с каменным сводчатым потолком. Пол тоже был выложен каменными плитами, а в центре его лежал красный ковер. Там, на возвышении, стоял богато изукрашенный золотой трон. Я не уверен, но на сиденье, кажется, лежала красная подушка. Это был действительно величественный трон – сказочный королевский трон. На нем что-то стояло, что я поначалу принял за ствол дерева (около 4–5 м высотой и 0,5 м толщиной). Этот ствол доходил почти до потолка и очень напоминал странную массу – сплав кожи и голого мяса; все венчало нечто вроде головы без лица и волос, на макушке которой располагался один глаз, устремленный неподвижно вверх.

Помещение довольно хорошо освещалось, хотя там не было ни окон, ни другого видимого источника света. От головы же полукругом исходило яркое свечение. То, что стояло на троне, не двигалось, но у меня возникло чувство, что оно в любой момент может соскользнуть и, как червяк, поползти ко мне. Я застыл в ужасе. В этот момент снаружи, сверху, послышался голос моей матери. Она воскликнула: «Взгляни, это же людоед!»

Впоследствии символическая связка зла и глаза развивается у Юнга в одном из видений, описанных в «Красной Книге»:

Я оказался в мрачном склепе, пол которого был покрыт влажными каменными плитами. Посредине стоял столб, с которого свисали веревки и топоры. У основания столба находилось ужасное змееобразное переплетение человеческих тел. Сначала я заметил фигуру юной девушки с прекрасными красно-золотыми волосами: под ней был наполовину скрыт человек дьявольской наружности, голова его была откинута назад, тонкая струйка крови стекала со лба. Два похожих демона бросились к ногам девушки и телу на полу. На лицах у них было нечеловеческое выражение – это живое зло, их мускулы были тугими и мощными, а тела лоснились, как змеи. Они лежали без движения. Девушка держала руку над глазом человека, скрытого под ней, – он был могущественнейшим из троих, – рука ее крепко сжимала удочку, которую она направляла в глаз дьявола.

Я прервался, обливаясь холодным потом. Они хотели замучить девушку до смерти, но она защитилась силой крайнего отчаяния и сумела проткнуть глаз дьявола маленьким крючком. Если бы он шевельнулся, она вырвала бы его глаз последним рывком. Ужас парализовал меня; что случится, если он шевельнется? Голос говорил:

«Злой не может принести жертву, он не может пожертвовать глазом, победа с тем, кто может пожертвовать».

Видение исчезло. Я увидел, как душа пала во власть бездонного зла.

Сила зла несомненна, и мы не без оснований его боимся. Здесь не помогут ни молитвы, ни благочестивые слова, ни магические речи. Когда грубая сила приходит за тобой, ничто не поможет. Как только зло безжалостно овладевает тобой, ни отец, ни мать, ни правда, ни стена, ни башня, ни броня, ни защитные силы не помогут тебе. Бессильно и безнадежно ты падаешь в руки высшей силы зла. В этой битве ты совершенно один. Поскольку я хотел родить моего Бога, я также хотел зла. Тот, кто хочет создать вечную полноту, также создает вечную пустоту. Нельзя предпринять одного без другого. Но если ты хочешь спастись от зла, ты не создашь Бога, все, что ты делаешь, прохладно и серо. Я хотел моего Бога ради благодати и бесчестья. А значит, я хотел и моего зла. Но я хотел, чтобы мой Бог был могучим и превзошел пределы счастья и блеска. Только таким я люблю моего Бога.

И блеск его красоты также заставил меня испробовать самое дно Ада. Нет ничего более важного для зла, чем его глаз, ибо только через его глаз пустота может завладеть блестящей полнотой. Из-за того, что пустоте не хватает полноты, она жаждет ее и ее сияющей силы. И она пьет ее при помощи своего глаза, который способен воспринять красоту и незапятнанное сияние полноты. Пустота бедна, и если у нее не будет глаза, ее положение безнадежно. Он видит прекраснейшее и хочет поглотить его, чтобы испортить. Дьявол знает, что прекрасно, и потому он – тень красоты и следует за ней повсюду, ожидая момента, когда прекрасное и благодатное пытается дать жизнь Богу.