Таро для всех и для никого. Арканология новой эпохи - [42]

И не только потому, что это пятый аркан. Пентаграмма изображена на карте несколько раз: вокруг всей фигуры жреца, вокруг ребенка, находящегося в сердце жреца, и на туловище жреца – перевернутая, с удлиненным лучом, направленным вниз. Пентаграмма – это универсальный символ торжества сознания над материей. Сознание (верхний угол пентаграммы) как бы управляет всеми остальными углами.

Состояние аркана Иерофант у Кроули – это то удивительное мгновение, когда в человеке пробуждается сознание и он говорит о себе: «Я есть». Вот именно так, как тот ребенок в пентаграмме. Я есть, я существую, я – реальность. И эта вспышка сознания из тьмы бессознательного становится одним из самых важных переживаний, определяющих всю дальнейшую жизнь.

Я есть – а кто я? И здесь в ход идут маски стихий, сознание начинает их примерять. Вот маска власти (лев), вот маска любви (орел), а вот – маска необходимости (бык) или духовных устремлений (ангел). Пентаграмма. Самость. Играющий Бог – абсолютный центр. Маски, формы – абсолютная периферия.

Истинный посвященный – хозяин этих масок, надевающий их в соответствии со своей Волей. Управление идет из центра на периферию – центр преобладает, Истинная Воля использует маски для самооформления. Но иногда бывает наоборот – основным действующим фактором становится периферия. Маски превращаются в хитон Деяниры, убивающий любую перспективу развития. Это догматизм, регрессия назад в мертвые, схоластические построения, функция которых – удержать сознание, не дать ему исчезнуть в хаосе небытия. Истинная природа любого догматизма – страх перед небытием, уничтожением. Фанатизм есть скрытое сомнение. И страх. Страх разрушиться, рассыпаться, утратить свою власть. Это Иерофант прошлого Эона, ложное господство законов, цепляясь за которые сознание прячется от небытия.

Чтобы вернуться к правильной ориентации – на центр, – надо понять простую вещь. Божественное Дитя не может утратить свою власть, а именно оно правит бал в Иерофанте Нового Эона. Все есть игра. Необходима грандиозная деконструкция старого, триадического Иерофанта. Когда Фрейд сказал Юнгу: «Мы должны создать нерушимую догму, бастион из нашей сексуальной теории», – Фрейд Юнга потерял. Сотворение догмы – из чего бы то ни было! – убийство истины. Истину нужно открывать каждый раз заново.

Между прошлым и настоящим Логосом изменился сам принцип. Для философа прошлого работа со смыслами – это поиск единой объективной истины. И конечно же, истина находится. Только у каждого она оказывается своя. В лучшем случае непонимание, в худшем – священная война. Как сказал поэт, «каждый уверен, что именно он – источник огня».

Мыслитель настоящего более не претендует на исключительность. Он наслаждается игрой, находит новые параллели, аналогии, переплетения, соответствия, инсайты, которые помогают ему выстроить совершенную партию игры. Он – это играющий ребенок.

Пятый аркан – это архетип сокровенного слова. Познать – значит дать имя. Способность сознавать есть способность различать и освещать. Не зря в нашем языке есть такие выражения, как «свет разума» и «свет сознания». Первое слово, сказанное ребенком, – событие космического масштаба, ибо оно запускает архетип индивидуации. Позднее в процессе воспитания человек, уже научившись говорить, теряет то ощущение, которое делает слово Словом, и становится подвластен стихиям. Вернуть себе слово Власти над собой и пресуществить себя и есть задача подлинной магии.

Архетип сокровенного слова часто встречается в мистической поэзии. Знать слово, знать имена – значит иметь власть над вещами, духами и даже богами; не знать имени – значит быть всецело в их власти. Если Дурак и Маг, зная имена, одновременно и являются этими именами, то Иерофант способен говорить имя, не становясь тем, кого называет. Это великая тайна индивидуальности, о которой много можно говорить, но так ничего и не понять. Интересный факт: в глубинной психологии при анализе рисунков доминирование оранжевого цвета, который как раз соответствует Иерофанту, рассматривается как борьба за индивидуальность и независимость от авторитетов.

Чем большим оперативным набором слов, понятий и определений мы способны оперировать, тем более развитым является наше сознание. Сознание на сто процентов связано со способностью владеть словом. Животные и люди, воспитанные животными, сознанием не обладают. Известно, что если таких детей и удается на короткое время обучить простейшим человеческим коммуникациям (ненадолго – обычно они умирают, не выдержав психического шока), то они не помнят всего предшествовавшего жизненного периода, ведь то было время без слов, а значит, без сознания.

Все, что мы видим вокруг и внутри, весь наш мир полностью выстроен словом. Психологи не раз сталкивались с тем, что человек просто не видит того, что в его семантическом аппарате не имеет определений. Для обычного человека розы бывают желтыми, красными и розовыми, для цветовода же это – десятки сортов. Едва ли вы с ходу определите разницу между немецкой и восточно-европейской овчарками, но с точки зрения кинолога вы просто слепы, если не способны различать такие очевидные вещи. В его понятийном аппарате в этой сфере произведены нужные и четкие разделения, и благодаря этим разделениям он обладает силой знания.