Тарас Шевченко - крестный отец украинского национализма - [5]

Но только не для Кобзаря. У него это всегда - чудовище. От первых до последних стихов. В конце жизни он еще раз обратился к теме связи украинки с москалем:

Титарівна-Немирівна

Гаптує хустину.

Та колише московщеня,

Малую дитину.

Титарівна-Немирівна

Людьми гордувала…

А москаля-пройдисвіта

Нищечком вітала!

Титарівна-Немирівна…

Почесного роду…

Виглядає пройдисвіта,

Москаля з походу. (1860)

«Московщеня» - это, конечно, «московське щеня», а «люди» уж понятно - не русские.

В 1839 году Шевченко пишет брату:

… Москалі чужі люди,

Тяжко з ними жити

Немає з ким поплакати,

Ні поговорити.

В 1840 просит брата не писать ему по-русски: «щоб я хоч з твоїм письмом побалакав на чужій стороні язиком людським».

А в 1842 - земляку: «Переписав оце свою «Слепую» та й плачу над нею: який мене чорт спіткав і за який гріх, що я оце сповідаюся кацапам черствим кацапським словом. Лихо, брато-отамане, ей-богу, лихо!… Ми пропадаємо в оцьому проклятому Петері, щоб він замерз навіки.»

«Сновигаю по оцьому чортовому болоті та згадую нашу Україну… Спіткали мене прокляті кацапи так, що не знаю, як і випручаться.» (1843)

Москалики, що заздріли,

То все очухрали.

Могили вже розривають

Та грошей шукають. (1845)

В этом же году, якобы от имени Псалмопевца, Кобзарь жалуется Богу:

… нині

Покрив єси знову

Срамотою свої люде,

І вороги нові

Розкрадають, як овець, нас

І жеруть!… Без плати

І без ціни оддав єси

Ворогам проклятим;

Покинув нас на сміх людям,

В наругу сусідам…

… Окрадені, замучені,

В путах умираєм…

И еще один «псалом»:

… Вавілоня

Дщере окаянна!

Блаженний той, хто заплатить

За твої кайдани!

Блажен, блажен! Тебе, злая,

В радості застане

І розіб'є дітей твоїх

О холодний камінь!

Разумеется, окаянные соседи и Вавилон - это православная Россия. Нет, наверное, ни одной отталкивающей черты, которой не было бы в русском.

Средоточием порока, само собой, является столица России Санкт-Петербург. Там творится такое, что и представить невозможно: матери отправляют дочерей на всю ночь работать проститутками на панель. Не верите? Читайте сами:

… Сонечко вставало.

А я стояв, дивувався,…

… Покрай улиць поспішали

Заспані дівчата,

Та не з дому, а додому!

Посилала мати

На цілу ніч працювати

На хліб заробляти. (1844)

Кобзарю здесь, конечно, и карты в руки. Ведь он был частым посетителем ресторанов и публичных домов. Адольфинка, мадам Гильде и прочие обитатели домов терпимости часть упоминаются в его дневнике: «Поклонітесь гарненько од мене Дзюбіну, як побачите. Добряга-чоловік. Нагадайте йому про Ізлера і ростягаї, про Адольфінку й прочії дива. Скажіть, що я його частенько згадую» (1847).

Шевченковеды уже выяснили, что Излер - это хозяин одного из лучших петербургских ресторанов, где народный заступник неплохо питался. Но им еще предстоит выяснить: а не встречал ли Шевченко среди проституток какой-нибудь Катерини, которую «сплюндрували катової віри німота з москалями».

Отвратительна русская столица, отвратительны и губернские города: «… Всю эту огромную безобразную серую кучу мусора венчают зубчатые белые стены кремля и стройный великолепный пятиглавый собор московской архитектуры 17-го столетия. Таков город Астрахань… Где же причина этой нищеты (наружной) и отвратительной грязи (тоже наружной) и, вероятно, внутренней? Где эта причина? В армяно-татарско-калмыцком народонаселении или в другой какой политическо-экономической пружине? Последнее вероятнее. Потому вероятнее, что и другие наши губернские города ничем не уступают Астрахани, исключая Ригу…» (1857).

«Как из любопытства, так и вследствие вопиющего аппетита - мы велели извозчику ехать к самому лучшему трактиру в городе; он и поехал, и привез нас к самому лучшему заведению, т. е. трактиру. Едва вступили мы на лестницу сего заведения, как оба в один голос проговорили: «Здесь русский дух, здесь Русью пахнет» - т. е. салом, гарью и всевозможной мерзостью. У нас, однако ж, хватило храбрости заказать себе котлеты, но, увы, не хватило терпения дождаться этих бесконечных котлет. Явленский бросил половому полтинник, ругнул маненько, на что тот молча с улыбкою поклонился, и мы вышли из заведения. Огромнейшая хлебная пристань на Волге, приволжский Новый Орлеан! И нет порядочного трактира. О Русь!»

О кобзарь! Как же ты прав! Ну что за жизнь без трактира? Азия-с!

Отвратительны русские города, отвратительна и русская деревня: «В великороссийском человеке есть врожденная антипатия к зелени, к этой живой блестящей ризе улыбающейся матери природы. Великороссийская деревня - это, как выразился Гоголь, наваленные кучи серых бревен с черными отверстиями вместо окон, вечная грязь, вечная зима! Нигде прутика зеленого не увидишь, а по сторонам непроходимые леса зеленеют. А деревня, как будто нарочно, вырубилась на большую дорогу из-под тени этого непроходимого сада, растянулась в два ряда около большой дороги, выстроила постоялые дворы, а на отлете часовню и кабачок, и ей больше ничего не нужно. Непонятная антипатия к прелестям природы». (1857).

Шевченко ссылается на Гоголя, но лучше послушать самого Николая Васильевича, который писал из Италии: «Я живу около года в чужой земле, вижу прекрасные небеса, мир, богатый искусствами и человеком. Но разве перо мое принялось описывать предметы, могущие поразить всякого? Ни одной строки не мог посвятить я чуждому. Непреодолимою цепью прикован я к своему, и наш бедный, неяркий мир наш, наши курные избы, обнаженные пространства предпочел я лучшим небесам, приветливее глядевшим на меня. И я ли после этого могу не любить своей отчизны?»