Тарас Балашов. Виртуальный любовник - [52]

Времени оставалось только, чтобы принять легкий душ и переодеться. Они уговорились встретиться на перекрестке, неподалеку от ее дома. Серый припарковал машину, едва втиснувшись между «Ауди» и стареньким «Фордом», который все же блистал новыми шинами. Открыв заднюю дверь, бережно взял с сиденья огромный букет роз.

Он чуть задержался в пробке. Наталья уже ждала у киоска, посматривая вдоль улицы, наивно полагая, что ее поклонник придет пешком, с автобусной остановки.

Он подошел, выглянув из-за ее спины и сразу протянул букет. Узнал он любовь всей своей жизни, скорее, интуитивно или даже чисто логически: женщина средних лет, стоящая в этой точке пространства, в этот час… Он даже вздрогнул, увидев это лицо.

Другая. Не хуже и не лучше. Только — другая женщина.

Они сидели в ресторане, пили инкерманское, Серый не выдержал и взял потом нормального вина. Он уже давно привык к образу жизни, который простые люди называют «шикарным».

Сбылось все, что он ожидал от этого вечера, как бы наблюдая со стороны первое свидание некоего мужчины и некой женщины, которые, допустим, познакомились по переписке. В какой-то момент он чуть было не прокололся, назвавшись владельцем автомастерских, именно вспомнив Влада. Но говорить о железнодорожных перевозках было бы еще глупее: тогда бы он вляпался в покойного Сергея Орлова, в самого себя.

Она исчезла за стеклянной дверью своего дома, бросив в его сторону воздушный поцелуй. Серый отъехал квартал и остановил машину. Почему-то его разобрал смех. Он смеялся, колотя ладонями по рулю, заглядывая в зеркальце заднего вида, где маячила умная физиономия Тараса Балашова, и смех разбирал его снова и снова. Вспомнилось гоголевское, из школьной программы: «Чему смеетесь? Над собой смеетесь!»

Он и сам не мог понять, над чем и почему смеется: это было, скорее, лишь неуправляемое выражение радости и счастья, потому что не раз за этот вечер, в каких-то особых поворотах лица и мимолетном свете он все же видел в этом новом образе ее — девчонку с двумя светлыми косичками цвета и сияния спелой луны. И время вдруг схлопнулось от и до, в один миг, будто бы не было всех этих лет, взлетов и падений, красного и черного, чужой крови и собственной пустоты.

Тарас из четвертой квартиры

На следующий вечер было второе свидание. Серый ожидал он Натальи какого-то особенного, неординарного поступка, но то, что она на самом деле выкинула, было более чем сюрпризом. Предложила ему поехать в Казань и встретиться с Владом.

Отказать он не мог: слишком хорошо ее знал. Наталья бы сразу отодвинула его, если не задвинула вообще. Все, что он мог в этой ситуации, это горячо поддержать решительную и бесстрашную, приняв ее сторону.

За ужином в одной из лучших гостиниц Казани, где Серый останавливался и раньше, он сыпанул ей в бокал снотворного. Вряд ли Наталья захотела бы среди ночи прийти к нему в гости, но предосторожность не повредит.

С Владом он применил способ уже испытанный на Тарасе Балашове: позвонил и сказал, что по воле покойного ему причитается еще большее вознаграждение.

— Я тот, кто приходил к вам в Москве, принес билет и деньги. Вы правильно догадались тогда, что я исполняю волю покойного. Найдено завещание, и ваше имя туда включено. Это дополнительное вознаграждение. Я адвокат, — добавил Серый, почувствовав сомнительное молчание Влада.

— Но почему среди ночи? — спросил Влад, полагая — и надо заметить — вполне справедливо, что его хотят убить.

Вернувшись в гостиницу, Серый приложил ухо к номеру Натальи. Тишина. Утром она встала, разумеется, с больной головой, что было, увы, неизбежным последствием действия берлидорма.

Пистолет он выбросил сразу, зашвырнул из окна машины в Верхний Кабан, проезжая по улице вплотную к воде, о чем поначалу пожалел, но, когда жена Влада пригрозила вызвать полицию, это чувство покинуло его. Он и так рисковал: машину по дороге могли остановить и обыскать в качестве профилактического контроля, чего не сделали по пути туда, но все же сделали на въезде в столицу: этой трассой обычно возили наркоту.

Когда Наталья позвала среди ночи к себе, Серый сидел возле ее постели и держал руку спящей, все еще продолжая сочинять сказку о себе и о ней. В этой сказке герой совершал подвиги, становился богатым и властным, возвращался к возлюбленной принцессе в новом качестве, но она снова и снова отвергала его. Сейчас, в этой ночи, он мог спокойно и властно осуществить свою мечту. Он прикоснулся к щеке спящей женщины, тронул ее упругую бородавку, похожую на жемчужный пирсинг, осторожно провел пальцем от виска до плеча. Наталья мурлыкнула и улыбнулась во сне.

Он вспомнил свою изначальную идею: хлопнуть в ладоши, зажечь свет… Это было бы просто самое обычное насилие. С таким же успехом он мог и десять лет назад, и пятнадцать — послать ребят, скрутить ее, доставить в свой антикварный подвал. Пусть и насилие, но это была бы Наталья — Наталья глазами его самого, Орлова Сергея, а не вовсе другая женщина, в мире другого человека. Сейчас же есть то, что есть: он — это именно другой человек, и распростерта перед ним — другая. Наталья новой жизни. Пусть будет так. Пусть будет теперь она. Только не сейчас, не в этой ситуации. Он не хотел пользоваться ее страхом: пусть она сама примет серьезное и глубоко обдуманное решение. Времени у них еще много — теперь целая жизнь. Так он думал у ее постели и даже не представлял, насколько ошибочными могут быть его мысли.