Тантра - [93]

Великий тантрический адепт и ученый Гопинатх Кавирадж (1887—1976) свято верил во всеобщее освобождение человечества и полагал, что эта цель достижима усилиям» одного продвинутого адепта в течение одной жизненной садханы. Это учение он назвал «Великой интегральной йогой» (акханда- махайога). Он воспринял идею от своего гуру, В ишуддхана нды, адептау; имя которого связано с загадочной обителью великих1 мастеров Джана- гандж -^ местом на Тибете, ассоциируемом с Шамбалой: Сам Кавирадж не преуспел в достижении высшего этапа великой садханы. Ибо никто из смертных пока не сумел взвалить на свои плечи всю < кар» му мира. В противном случае стали бы заметны несомненные признаки глобального духовного пробуждения. Вполне вероятно, что коллективное освобождение — это асимптотический идеал, к которому следует стремиться, но который полностью недостижим.

С приходом тантры в Западное полушарие древняя традиция столкнулась с новыми испытаниями. Великие учителя остались, но подготовленных учеников стало крайне мало. Слишком часто западные соискатели стали привносить в духовную практику чуждый ей дух соперничества. Они стремились стать мастерами в одночасье и учить других, не думая об огромной ответственности, которая ляжет на их плечи. Подобный легковесный подход стал причиной появления множества неотантристских школ, многие из которых лишь в общих чертах напоминают традиционную тантру. Аналогичная картина наблюдается в йоговском движении, но там, где в процесс обучения вовлечены тантристские методы или сходные с ними практики, опасность самообмана и искажения самого смысла духовности, неизмеримо выше. Если гуру, приобщающий к тантризму неофитов, не обладает высокими моралыто«- этическими качествами, он может нанести своим ученикам непоправимый вред.

В неотантризме многих привлекает перспектива новых сексуальных впечатлений, когда личные генитальные импульсы невротического характера облекаются в духовные одежды. Если бы наши знания древнеиндийской истории были более полными, мы, несомненно, обнаружили бы аналогичные примеры на всех этапах духовного поиска. Иными словами, позиция неотантристов не нова, ибо во все времена находились люди, примыкавшие к тантрическим кругам, руководствуясь ложными целями. В противном случае тантры не содержали бы такое количество предупреждений по поводу искаженного понимания учения. Соискатели-невростеники встречаются в любую эпоху, и ни одно духовное учение не застраховано от их непрошеного вторжения. В наши дни, когда многие тантристские тексты переведены на разные языки и становятся общедоступными, ранее секретные практики, отданные на откуп некоторым невеждам, полностью профанируются, а само учение, используя терминологию современных публикаций, «проституируется». Таким образом, «псевдотантрики», под прикрытием якобы аутентичного учения, воплощают в жизнь собственные концепции и воззрения.

И все же истинное тантрическое знание и поныне скрыто от посторонних глаз и являет себя во всей полноте лишь тем, кто получил соответствующее посвящение от компетентного гуру. Именно поэтому трудно переоценить присутствие в нашей жизни настоящих адептов. Без посвящения и изустной передачи сакрального знания учение мертво. Когда гуру и ученик смотрят друг другу в глаза, возникает особый вид энергетической связи, посредством которой сознание ученика «расширяется», что дает возможность перехода на новый уровень духовного постижения.

Многие современные соискатели пытались противостоять самой концепции гуру, ибо его образ и задачи не вписываются в стереотип мышления западных людей, переставших уважать даже старших по возрасту. Нельзя закрывать глаза на то, что за последние годы многие известные гуру — выходцы с Востока — потерпели сокрушительное фиаско в тщетных попытках донести высокие стандарты учения до сознания западных учеников. Можно привести немало примеров, когда восточные учителя просто не понимали особенностей психики своих студентов, что послужило естественной причиной разочарования в традиционных ценностях. Некоторые западные соискатели полностью отвергли саму идею ученичества и провозгласили более «демократичный» стиль передачи знания. Для таких людей традиционные отношения между учителем и учеником неприемлемы уже в силу того, что отводят последнему роль пресловутого «неудачника». Они привыкли обращаться с учителями и преподавателями как с ровней.

Такая позиция понятна, но не свободна от внутренних противоречий. Если бы мы могли общаться с адептами тантры и йоги как с ровней, то, несомненно, почерпнули бы для себя много полезного от такого взаимодействия. Однако этого не происходит. В большинстве случаев наблюдается картина, когда «слепой беседует с глухим». Демократизм общения, возможно, полезен в обыденной жизни, но вряд ли панибратство между гуру и учеником уместно в свете поставленной высокой цели — освобождения. В этом случае непререкаемый авторитет учителя является насущной необходимостью. Пере* давая знание посредством процесса, в который вовлекается ученик (ученичества), гуру берет на себя ответственность за его дальнейшую эволюцию. Само ученичество предполагает постоянный контроль гуру над духовным и нравственным ростом шишьи.