Танские новеллы - [25]

Чунь-юй сел в экипаж и, проехав несколько ли, оказался за воротами столицы. Горы, реки, ручьи и поля остались такими же, как в те далекие времена, когда он ехал на восток. Двое чиновников, провожавших его, держались с подчеркнутым пренебрежением. Огорченный этим, Чунь-юй спросил:

— Когда приедем в область Гуанлин?

Но те продолжали распевать песни, словно не слышали его вопроса, наконец ответили:

— Скоро.

Внезапно въехали в какой-то узкий проход. Показались родные места; ничто не изменилось вокруг. Охваченный сильной жалостью к самому себе, Чунь-юй невольно заплакал.

Спутники помогли Чунь-юю выйти из экипажа, ввели его в ворота и уложили на восточной веранде.

Удивленный и испуганный, Чунь-юй не решался встать. Чиновники несколько раз громко окликнули его. Чунь-юй очнулся и видит — мальчик-слуга метет двор, двое приятелей моют ноги рядом с его ложем. Заходящее солнце еще не успело скрыться за западной стеной, пустые кубки блестят у восточного окна. Оказывается, все это был сон, в котором он будто заново целую жизнь прожил.

Взволнованный Чунь-юй тяжело вздохнул, окликнул своих приятелей и рассказал им все. В большом удивлении они вышли вместе с Чунь-юем из дома, разыскали старый ясень с огромным дуплом у самого подножья. Указав на него, Чунь-юй объяснил:

— Вот это и есть то удивительное место, куда я попал во сне.

Решив, что это лисьи чары, оба гостя велели слуге принести топор, срезали с дерева наросты, рассекли ствол у подножья и стали рассматривать дупло. Внутри оказался ход, в который могла влезть целая кушетка. Там было очень светло, виднелись кучи земли, напоминавшие по форме городские укрепления и дворцы; в них копошилась масса муравьев. Была там маленькая красная башня, в которой жили два больших муравья, каждый примерно трех цуней длиною, с красными головками и белыми пятнышками на теле; им прислуживало несколько десятков больших муравьев, а остальные не смели приблизиться, так как то были повелитель с супругой. Это и была столица княжества Хуайань. Южнее имелся еще один ход, в котором тоже виднелось нечто вроде городских стен и башенок. Это была область Нанькэ, которой управлял Чунь-юй. К западу находился необычный ход, с виду тщательно замурованный. Внутри его были останки большой черепахи, размытые дождем; сквозь них проросла густая трава и почти совсем скрыла их. Это была гора Чудотворной Черепахи, где Чунь-юй охотился. К востоку шел извилистый ход, напоминавший свернувшегося дракона; внутри можно было разглядеть маленькую земляную насыпь, высотой немногим больше чи. Это и был холм Свернувшегося Дракона, где похоронили жену Чунь-юя.

Вспомнив все, что с ним произошло, Чунь-юй загрустил; он внимательно осмотрелся, — все в точности совпадало с его сном. Не желая, чтобы приятели испортили муравейник, Чунь-юй приказал прикрыть его. и оставить все как было.

В этот вечер лил проливной дождь, бушевал сильный ветер. На утро Чунь-юй заглянул в дупло, — муравьи исчезли. Так подтвердились ранее произнесенные слова: «Большая опасность грозит государству. Надо перенести столицу в другое место». Чунь-юй вспомнил о нападении войск страны Таньло и попросил тех же двух приятелей помочь ему разыскать следы этой страны. На расстоянии одного ли к востоку от дома Чунь-юя был высохший ручей. Рядом росло сандаловое дерево, так густо обвитое лианами, что через них не могли проникнуть даже лучи солнца. В дереве было маленькое дупло с муравейником внутри него. Быть может, это и была страна Таньло? Увы! То удивительное, на что способны муравьи, нельзя постичь до конца. Что же говорить о больших муравьях, которые скрываются в горах и лесах!

Привидевшиеся Чунь-юю во сне его старые собутыльники Чжоу Бянь и Тянь Цзы-хуа находились в это время в уезде Люхэ и не виделись с ним уже больше десяти дней. Чунь-юй послал слугу справиться о них. Оказалось, что Чжоу Бянь тяжело заболел и умер, Тянь Цзы-хуа тоже лежал больной в постели.

Поняв, что сон его о княжестве Нанькэ раскрывает превратности и неожиданности в жизни смертных, Чунь-юй увлекся даосизмом и отказался от вина и красавиц.

Три года спустя, в году под циклическими знаками «Дин» и «Чоу» он умер; было ему тогда сорок семь лет, и это совпало с тем сроком, который ранее назначил его отец.

Я, Ли Гун-цзо, в восьмую луну осени восемнадцатого года «Чжэньюань»[39] ехал из У по реке Ло и бросил якорь у реки Хуай; встретился там с Фэнь Чунь-юем и стал расспрашивать его о том, что с ним произошло. Позднее я несколько раз посетил его. Чунь-юй рассказал мне о многом, и все это были дела, действительно имевшие место в жизни. Из этих рассказов и возникло стройное повествование, весьма интересное и поучительное.

Правда, в истории Чунь-юя было много сверхъестественного и, казалось бы, не похожего на реальные события. Однако для тех, кто захватывает власть, она послужит хорошим уроком. И если кому-нибудь из потомков посчастливится очутиться в положении правителя Нанькэ, пусть не вздумает кичиться перед другими.

Ведь в похвале советнику Ли Чжао из уезда Хуачжоу сказано:

«Знатность, богатство и чин высокий, власть и могущество, что крушат государство, с точки зрения мудрого мужа мало отличны от муравьиной кучи».