Таннен-Э — город под вечными льдами: легенды Австрии - [7]

— Любую? — переспросила старуха и снисходительно усмехнулась. — Но у тебя же ничего не осталось, ведь все свои деньги ты истратила на платья и дешевую мишуру.

— И правда! — испуганно ахнула дама. — Но все равно, я не могу отказаться от этого платья. Я обращу в золото все, чем еще владею, и все золото отдам тебе. Умоляю, продай мне платье!

— Вот что я тебе предлагаю, — сказала нищенка, немного подумав. — Золота твоего мне не нужно, у меня его и так достаточно. Но так уж и быть, я дам тебе поносить это платье три дня и три ночи. А за это ты мне отдашь то, что будет облачено этим платьем на третью ночь ровно в полночь.

Жадность красавицы, желавшей получить дивное платье, была столь велика, что она пообещала бы отдать все на свете, лишь бы им завладеть. Требование старухи показалось ей до смешного малым, она решила, что нищенка, должно быть, не в своем уме, и потому с легкой душой согласилась на сделку. Три дня и две ночи разгуливала по городу в новом наряде, и самые важные городские дамы ей завидовали — во всей Вене не было модной лавки, где нашелся бы такой же прекрасный материал с таким изящным узором и такой искусной вышивкой.

Но вот настала третья ночь, и тщеславная красавица вспомнила об обещании, которое дала старухе. Лишь теперь она задумалась — что же та от нее потребует? И чем дольше размышляла дама, тем больше ее охватывала тревога. В воображении ей виделись пугающие картины, в душе пробуждались всевозможные смутные страхи. В конце концов она поняла, что великолепное платье попало к ней не откуда-нибудь, а из преисподней. Женщину охватил ужас и вслед за ним глубокое раскаяние. Она хотела сбросить с себя колдовской наряд, но платье сидело плотно, будто приросло к коже, хотела порвать его в клочья, но из этого ничего не вышло — того, что соткано в аду, не дано разорвать никому из смертных. Словно обезумев, металась бедная женщина по комнате, нарядная, как королева, и несчастная, как последняя нищенка. И вот на церковной колокольне зазвонил колокол, возвещая полночь, — женщина замерла в ужасе. Едва стих двенадцатый удар, дверь отворилась и порог комнаты переступила нищенка в лохмотьях.

— Ну, милая моя, — заговорила она глумливо, — ты обещала мне в уплату то, что в этот час одето в мое платье. А одета в него ты, милочка. Вот и выходит, что ты — моя добыча! — В тот же миг комната озарилась зловещим багровым светом, и вместо нищенки перед женщиной предстал дьявол. И платье преобразилось — красный бархат стал кровью, золотое шитье — языками пламени, серебряные звездочки — смертоносными вспышками огня. Вдруг оно и запылало на отчаянно забившейся женщине.

Дьявол уже протянул к ней свои когтистые лапы, как бедную грешницу с силой отбросило от него прочь. Пылающее платье упало с ее плеч, и она вдруг предстала перед дьяволом в ослепительно белых одеждах. Искреннее раскаяние и маленький нательный крестик — вот что спасло ее из когтей дьявола. На эту грешницу снизошла милость Божья. Поистине то было чудесное спасение. Вскоре она ушла в монастырь, где обрела душевный покой, а спустя много лет и умерла там мирно, вверив свою душу Богу.

Пряха у креста

На вершине Венской горы, откуда взорам путника, приближающегося к Вене с юга, впервые открывается вид на далекую колокольню собора Св. Стефана, уже много столетий тому назад стоял простой деревянный крест. Со временем он был заменен каменным резным крестом на высоком цоколе и сделался одним из символов Вены. В народе крест этот называют странно: Пряха у креста. Никто не помнит, откуда взялось такое название, но тем охотнее рассказывают связанные с ним предания и легенды.

Говорят, что много веков назад в крестовый поход с герцогом Леопольдом Славным отправился в Землю Обетованную некий рыцарь. Когда прощался он с женой, та принесла обет, что поставит на месте простого деревянного креста красивый крест из резного камня, если муж ее воротится с войны целым и невредимым. Должно быть, эта женщина очень любила своего мужа — этого обета ей показалось мало, и она решила трудом своих рук заработать деньги на новый крест.

Целый год просидела она за прялкой, пряла не разгибая спины. Однако воины не возвращались из похода. Женщина молилась и продолжала прясть. Так прошел еще год. Понемногу начали рыцари возвращаться в родные края, вот уже и герцог Леопольд прибыл в Вену, и только ее долгожданный супруг все не возвращался.

Неделя шла за неделей — миновал третий год. И стало тут жене невмоготу ждать в стенах замка. Она взяла свою прялку и поднялась на вершину Венской горы. Здесь, подле деревянного креста, решила она продолжать свою работу. С горы открывался широкий вид на окрестность, и как раз с этой стороны должен был прийти ее муж, если только он еще жив. С утра до вечера сидела пряха у подножья креста, пряла пряжу и все смотрела, не едет ли муж. Всякий путник пробуждал у нее надежду, но, казалось, небеса забыли про бедную женщину.

Однажды вечером сидела она, как обычно, подле креста, склонившись над своей работой, и только время от времени безнадежно поглядывала вдаль. Солнце скрылось за грядой Венского леса, на землю спустился мирный вечер, далекие башни столицы темнели в сумерках. И тут женщина увидела, что на гору медленно поднимается одинокий странник. Он опирался на посох, лицо у него было изможденное, с седой длинной бородой, а одежда вся износилась и обветшала. У подножья креста он без сил упал на землю. Пряха участливо склонилась над незнакомцем. И вдруг побелела как полотно и воскликнула: «Это ты! Ты все-таки вернулся! Я знала, что Господь услышит мои молитвы! И мы отблагодарим Господа за Его милосердие…»