Таннен-Э — город под вечными льдами: легенды Австрии - [11]

Но суеверные горожане не поверили словам священника. Все считали, что он вступил в союз со злым духом, и богадельня получила название «У стонущей липы». Даже сегодня одна из улиц Видена напоминает о тех ужасных стенаниях — Клагбаумгассе, что в переводе означает: «Улица стонущего дерева».

Мастер Ганс Пуксбаум

Почти целое столетие возводили жители Вены свой великий собор, церковь Святого Стефана, а это великолепное произведение искусства все еще не было завершено. Южная башня возносилась в небо, неф («корабль», одна из продольных частей церковного здания) был уже готов, и недоставало лишь Северной башни. Потому-то городской магистрат и приказал возвестить, что работа будет поручена зодчему, который завершит строительство в наикратчайший срок и с наименьшими затратами. Среди многих других, домогавшихся заказа, объявился и зодчий по имени Ганс Пуксбаум, и вот он-то коротко и ясно заявил:

— Дабы возвести Северную башню, мне потребуется половина срока, надобного другим зодчим.

Ему и поручили строительство.

Ганс Пуксбаум был молод, еще не очень известен и выполнил дотоле совсем немного работ. Однако же сам Ганс знал, что он прилежен и искусен, и поэтому сказал себе:

— Если я возведу башню в назначенный срок, то добьюсь славы и почестей и женюсь на моей Марии.

Мария была девушкой, которую он очень любил, но родители ее были богаты и знатны, и потому такой простой искатель руки их дочери не очень-то пришелся им по душе.

Мастер Пуксбаум тотчас же принялся за работу; вначале дело спорилось и строительство в самом деле продвигалось вперед согласно его намерениям.

Но вскоре возникли и первые трудности. Однажды не оправдались расчеты, в другой раз затянулся под юз строительных материалов, короче говоря, появлялись все новые и новые препятствия. И мастеру Пуксбауму пришлось признать, что ему не удастся возвести башню в назначенный срок. День ото дня молодой зодчий все больше и больше утрачивал надежду, и даже его Мария не в силах была приободрить жениха. И вовсе не удивительно, что он, убитый горем, снова и снова сидел пред собором Святого Стефана, ломая голову и размышляя о том, как найти выход из трудного положения.

Как-то вечером, стоя в совершенном отчаянии у подножья Северной башни, он внезапно обнаружил рядом с собой странного вида человека в зеленом камзоле. Человек этот ухмыляясь смотрел на него.

— Мне жаль тебя, — заговорил незнакомец, — я очень хорошо знаю, какая у тебя печаль.

— Кто ты и что тебе надо? — испуганно спросил мастер.

— Кто я таков — ответ прост, — сказал незнакомец. — Меня величают Князем Тьмы или Дьяволом, некоторые же зовут меня чертом и дают мне другие прозвища, не очень-то лестные. Но не будем говорить об этом! А что мне надо? И на это ответить просто. Я хочу тебе помочь, бедный ты малый!

Холодок пробежал по спине у мастера; словно защищаясь, он вытянул руки и в ужасе воскликнул:

— С тобой я не желаю иметь дела! Убирайся отсюда!

Однако же черт только засмеялся и медоточиво ответил:

— Хочешь, поспорим? Коли я тебе помогу завершить башню в куда более краткий срок, нежели ты посулил, и коли ты благодаря этому добьешься руки своей возлюбленной, неужто ты и тогда будешь столь непоколебим? Неужто ты и тогда откажешься от моей помощи?

Но нелегко было переубедить мастера. Пожалуй, целых полчаса пришлось черту всячески его уговаривать, прежде чем молодой зодчий заколебался. Слишком велико было искушение. Ведь немало молодых людей готовы были натворить глупостей, когда речь шла о том, чтобы добиться руки любимой девушки. Дело зашло уже так далеко, что мастер Пуксбаум, наконец, колеблясь, спросил:

— А что ты потребуешь взамен?

— Немного, — подлизываясь к Гансу, ответил черт. — Все то время, пока ты трудишься, строя башню, ты не должен произносить ни имя Бога, ни имя Девы Марии или вообще какого-либо святого.

Мастеру показалось, что выполнить это условие не только не тяжело, но и вовсе не опасно. Он больше не колебался, и сделка была заключена.

Словно по мгновению волшебной палочки с этого дня все пошло как по маслу. Башня все росла и росла. Не только магистрат и жители Вены дивились этому, но и сам мастер поражался, как быстро двинулась вперед работа. И не удивительно, что день ото дня он становился все счастливее. Мысленно Ганс видел уже пред собой готовую башню, а себя — всеми почитаемым зодчим: вот он идет к родителя Марии — просить руки их дочери. И, разумеется, они ответят ему согласием. Что им еще остается! Ведь он, Ганс Пуксбаум — лучший зодчий во всей Вене!

Однажды, стоя на строительном помосте, мастер едва мог сдержать свою радость. Теперь он знал: башня вознесется ввысь ранее назначенного срока — и кто тогда посмеет отказать ему в руке Марии? Последние недели он день и ночь трудился над возведением башни, и у него едва хватало времени встречаться со своей девушкой. Как же он был поражен, когда внезапно увидел внизу, у подножия собора, что она пересекает площадь. Да, там шла она, его возлюбленная Мария! Его Мария! Но она не смотрела вверх. Тогда Ганс, низко наклонившись вперед, чтобы она непременно его заметила, громко закричал: