Танкист - [26]

Прошка, стараясь особо не выдавать своего присутствия, крался по обочине лесной дороге, прикрываясь деревьями и кустарником. Он внимательно посматривал по сторонам, прислушиваясь к лесной тишине, наполненной щебетанием птиц. Дорога была, не ахти какая, но это был и не проселок, покрытый гравием, а хорошо наезженная телегами крестьянская дорога. Что-то Прошке подсказывало, что этой действующая дорога, по ней проехало немало крестьянских телег с грузом. Поэтому танкист решил пройти до конца этой дороги, посмотреть, куда же она его приведет?! На сороковой минуте Прошкиной ходьбы показалось просветление в деревьях, что на деле могло означать, что лес кончался, что впереди лежало открытое, без деревьев пространство.

Там впереди эта дорога действительно выходила из леса, в километре от леса виднелось большое литовское крестьянское подворье. В этот момент Прошка очень пожалел о том, что время своего бегства из Укмерге, они не сумели найти и прихватить с собой какого-либо бинокля. Сейчас бы такой бинокль ему бы очень пригодился, помог это литовское подворье более внимательно, чем невооруженным глазом, рассмотреть.

Но в этот момент вдруг что-то начало происходить с его глазами! Каким-то невероятным прыжком это подворье увеличилось в размерах, стремительно приблизилось, Прошка стал хорошо различать отдельные его строения, фигуры людей, работающих на подворье. По своему желанию он теперь мог приближать или отдалять предметы, людей на любые расстояния. Прошка не стал удивляться, выяснить причины этой волшебной метаморфозы, только что произошедшей с его зрением, появление бинокулярного зрения он воспринял, как должное.

Прошка углубился в рассмотрение литовской мызы, пытаясь определить, сколько там находится людей, чем они занимаются.

По всей вероятности, это была семейная усадьба литовского крестьянина единоличника. В течение целого часа Прошка наблюдал за жизнью членов этого литовского семейства. В этот же момент парень размышлял о том, стоит ли им встать на постой на этой мызе или будет лучше поискать другую мызу, с другим семейством?! Наблюдаемая им литовская семья состояла из трех взрослых людей, мужа и жены и престарелого родителя, а также трех детей, примерно, пяти, семи и десяти лет.

Самым старшим в семье, по-видимому, был старик родитель, литовец шестидесяти или семидесяти лет. Сыном старика был мужчина лет тридцати-сорока, Прошка хорошо видел, как старик время от времени властно командовал своим сыном, давая сыну различные указания по хозяйству, а тот безропотно их выполнял. Да и сам этот сорокалетний мужик работал, не покладая рук, у него в руках была, то лопата, то топор, а то вилы. Он постоянно чем-то занимался, то выносил навоз из хлева, то топором правил крыльцо дома, то ведрами таскал воду из колодца, вырытого посреди двора. Его супруга также работала, не покладая рук, передвигаясь с места на место, она свои движения никогда не прерывала, не останавливаясь ни на минуту. Женщина частенько исчезала в добротном доме, но тут же возвращалась с ситом пшена в руках, чтобы этим зерном покормить домашнюю птицу. Между выполняемыми работами по дому и двору, супруга успевала заниматься детьми, вовремя их покормить, выгулять во дворе. Если судить по строениям мызы, то эта литовская семья была не очень богатой, но и не очень-то бедной. Прошка подумал, что все это богатство это семейство создало своим трудом и потом.

Детей на мызе было трое, двое мальчишек, примерно, десяти и семи лет, а так же маленькая девчоночка - лет пяти. Мать чаще всего подходила к дочери, не забывая при этом что-либо сказать сыновьям, но с дочкой она возилась гораздо дольше, что-то поправляя в ее одежде и целуя. Одним словом, внутри Прошки почему-то родилось твердое убеждение в том, что эта трудовая семья литовского крестьянина им поможет скрываться от немцев, а также от любопытных глаз соседей, что с ней они смогут спокойно провести три-четыре дня! Что этого времени ему хватит на тот, чтобы разыскать карту Литвы с нанесенными дорогами, проложить маршрут следования к линии фронта.

Возвращаясь обратно к танку, Прошка всю обратную дорогу размышлял над тем, как свой КВ провести к этой литовской усадьбе, не оставляя в лесу следов от танковых гусениц. В самую последнюю минуту в его голове вдруг мелькнула интересная мысль, он даже остановился, чтобы левой рукой почесать свой умный крестьянский затылок!

**************************************

Прошка вел огонь из пулемета МГ34 по шаулистам, полицейским литовской службы безопасности, которые, раскинувшись широкой цепью, шли по направлению к усадьбе семьи Гедеминасов, одновременно пытаясь ее окружить. Двое шаулистов после его очередной пулеметной очереди вдруг носами уткнулись в землю, после чего они уже больше не поднимались на ноги, не шли в атаку. Литовская полицейская рота "борцов за независимость Литвы" оказалась убежденными антируссистами, бойцы ее снова и снова поднимались в атаку на москалей. В их сердцах горело священное пламя ненависти к этим проклятым мучителям литовцев. Полицейские этой роты хотели этим москалям показать, где раки зимуют! Они также хотели продемонстрировать свой гордый литовских дух, военную выучку и свое умение снайперски стрелять по живым мишеням. Поэтому литовские полицейские сноровисто и напористо шли в атаку. Сначала они не обратили внимания на то, что у трех раненых красноармейцев вдруг оказался немецкий пулемет, что те умеют им пользоваться. Ведь один пулемет в бою не очень действенное, хотя и не очень приятное, в слову сказать, препятствие его можно обойти и уничтожить.