Танки оживали вновь - [46]

По существу, на одном направлении проводились две самостоятельные операции: одна наступательная, другая эвакуационная.

Время выхода было назначено на 4.00.

Точно в срок началась мощная артиллерийская подготовка. Мимо наших тягачей из глубины прошли танки 30-й гвардейской танковой бригады. Вслед за ними тронулись и мы. Но задача наша теперь несколько усложнялась. Кроме эвакуации поврежденных танков мы должны были быть готовыми оказать максимальную помощь танковым частям, участвующим в наступлении.

Инженер-подполковник Федоров еще раз напомнил нам, начальникам первой и второй групп, о необходимости эвакуировать все танки, находившиеся в границах намеченных участков.

В распоряжении нашей группы было восемь тягачей. Моим заместителем назначили командира эвакороты капитана С. И. Кабарчука. Офицер опытный и расторопный. Он выдал каждому механику-водителю тягача подготовленные им самим карточки-маршрутки с точным указанием азимута движения. В лесисто-болотистой местности без такой карточки трудно попасть в назначенное место. Кроме того, на карточку наносились маршруты движения, обходы, проходы, ямы, отдельные деревья и т. д. Это было очень нужное дело, хотя все равно мы не были уверены в том, что все тягачи сразу выйдут в обследованные и указанные на карточке места. Поэтому на каждый тягач посадили человека возле люка механика-водителя, чтобы следил за местностью. В случае необходимости он шел впереди тягачей, указывая удобные проезды.

С капитаном Кабарчуком мы остались на наблюдательном пункте. Здесь же находился резервный тягач и радиостанция, с помощью которой поддерживалась связь с тягачами.

Судя по затихающей канонаде, противник отходил. Мимо нас проследовали пехотинцы, минометчики — видимо, вводились вторые эшелоны для развития успеха.

Примерно через полчаса радист начал принимать доклады. «Четвертый» и «пятый» тягачи приступили к эвакуации, «седьмой» застрял, «третий» — не может вытащить танк из ямы (самого засасывает). Следом поступили сообщения еще от трех тягачей. Один из них уже возвращался с поврежденным танком, два («первый» и «второй») спаренно эвакуируют танк без гусеницы и просят разрешения подтащить танк к маршруту и оставить его для ремонта на месте, так как машина все время садится на днище. Тягачи работают на пределе и могут выйти из строя.

Вот так сразу прояснилась сложность эвакуационной обстановки. А тут еще новая задача — часть тягачей направить за наступающими бронетанковыми частями. Там тоже есть потери.

Я передал тягачам по радио распоряжение ускорить эвакуацию. Но прошло около двух часов, уже рассвело, а ни один из них не появлялся — рев двигателей слышался все еще вдалеке. Тягачи с трудом тащили поврежденные танки. То от одного, то от другого экипажа поступали просьбы ограничить эвакуацию только до маршрутов, по которым могли бы подойти к танкам ремонтные средства.

Я запросил об этом штаб и получил согласие. Едва успел передать полученное разрешение, как из штаба поступило новое приказание — эвакуировать танки во что бы то ни стало. В это время противник совершил сильный авиационный налет. Досталось и эвакуаторам. Несколько бомб упало недалеко от тягача, в котором находился капитан Кабарчук. К счастью, беда прошла мимо.

Уже потом мы узнали, почему командование настаивало на обязательной эвакуации поврежденных танков. Противник предпринял сильную контратаку и на некоторых участках продвинулся вперед. Создавалась угроза выхода противника в тыл наших войск, а значит, и срыва эвакуации. Поэтому, отменив свое первое распоряжение, я снова потребовал ускорить эвакуацию. Капитан Кабарчук взял на себя руководство эвакуацией танков справа. Он направился туда на резервном тягаче, а я на «восьмерке» в другую сторону. В ремонтной летучке остались радист и два эвакуатора в качестве связных-наблюдателей.

Минут через пятнадцать я подъехал к тягачу, который застрял в трясине. Механик-водитель сержант Василий Бабюк теперь пытался завести двигатель поврежденного танка, чтобы его использовать для эвакуации тягача. Дважды это ему удавалось, но, как только он включал передачу, двигатель глох. Вместе с сержантом осмотрели двигатель и обнаружили повреждение — перебита трубка к топливному насосу. Неисправность быстро устранили, и сержант Бабюк поврежденным танком вытащил свой тягач. Однако танк пришлось эвакуировать — он мог двигаться только прямо. Одна из бортовых передач и, видимо, планетарный механизм были повреждены.

Остальные тягачи, которые я встретил на маршрутах, также сталкивались с большими трудностями. Можно сказать, волоком тащили поврежденные танки. До дороги оставалось один-полтора километра, как вдруг на нас обрушился шквал минометного огня. «Заградительный или поддержка атаки противника?» — пронеслось в голове. Эвакуаторы, идущие впереди тягачей и указывающие им направление, не дрогнули, продолжали выполнять задачу. Налет повторился. Мины рвались то впереди тягачей, то за ними. Противник не видел нас и, вероятно, вел обстрел по данным авиационной разведки. И то, что огонь не достигал цели, можно объяснить только тем, что его не корректировали. Потом выяснилось, что противник вел методический огонь по секторам в надежде накрыть наши резервы, которые выдвигались для отражения вражеской контратаки.