Танки идут на мины - [22]

Над пойменной частью и излучиной реки, где намереваемся произвести переправу главных сил, много высот. Немцы с них хорошо просматривают наш участок, расставили сотни огневых точек. Шквальным огнем встречают они любые наши попытки к передвижению по левому берегу реки. Более того, разведка донесла, что противник прикрыл плацдарм многоярусным поясом минных полей.

Необходимо выбить немцев с господствующих высот и расширить плацдарм.

Переправляться будете в ночь на 5 октября. Постарайтесь осуществить переправу с наименьшими потерями. Этим поможете пехоте расширить и закрепить плацдарм.

В эту же ночь на паромах пойдут «катюши». Они тоже будут помогать пехоте.

До начала переправы Мугалев более суток провел у излучины реки, близ селений Большой и Малый Букрин. Начальник района переправы 3-й гвардейской танковой армии полковник П. И. Пинчук и начальник инженерных войск армии полковник М. В. Онучин, сослуживец Мугалева по академии, помогли ему освоиться с условиями переправы.

Здесь же, чуть выше по течению, вовсю шла подготовка к строительству низководного деревянного моста. Строила его 15-я инженерно-саперная бригада, на помощь которой пришло свыше двух тысяч добровольцев из местного населения. Работали люди круглосуточно. Фашистские самолеты всеми силами препятствовали строительству моста, совершая беспрерывные бомбардировки. Поэтому положение переправлявшихся по реке осложнялось еще и этими ударами с воздуха.

С низкого песчаного левого берега Мугалев просматривал в бинокль высокие кручи и заросшие овраги противоположной стороны.

Рекогносцировкой района переправы и личным наблюдением за системой заградительного огня противника он установил одну особенность: ночью и в предрассветные часы проводился методичный обстрел нашего берега и прилегающего участка реки в течение 10–15 минут. Днепр буквально кипел от разрывов снарядов и мин. Затем огонь обрывался, а через 10–15 минут возобновлялся снова. Потом все повторялось. Иногда всплески разрывов снарядов покрывали середину реки, но это случалось реже.

Конструктор учел эту особенность. Посоветовавшись с Лукиным, он упросил Пинчука и Онучина ночью на паромах высадить на тот берег не взвод, а роту тральщиков. Получил также их согласие самому руководить переправой.

В ночь на 5 октября за два рейса на тот берег доставили роту тральщиков без потерь.

Командир полка Лукин приказал тральщикам сосредоточиться у подножия высот.

Во время переправы невдалеке по течению плыли поврежденные паромы с «катюшами» и горящими на них бочками с бензином. Они были накрыты заградительным огнем гитлеровцев. Кто-то на командном пункте принял их за тралы, и по инстанциям доложили командующему, что паромы с тралами погибли.

А тральщики на рассвете уже помогали пехоте отражать контратаки фашистов, стремящихся опрокинуть наши подразделения в реку.

К 8 октября на правый берег переправили три роты полка тральщиков: первую роту — в район действия 9-го механизированного корпуса, вторую роту — в полосу 6-го гвардейского танкового корпуса, третью роту — в состав 7-го гвардейского танкового корпуса.

Бои на плацдарме не прекращались.

Прокладывая проходы линейным танкам и пехоте армии Рыбалко, танки-тральщики шли через минные оборонительные полосы врага, отбивая атаки, помогая войскам расширить захваченный плацдарм. А в это время в районе переправы уже шла массовая высадка войск.

Командующий армией Павел Семенович Рыбалко вскоре увидел на берегу Мугалева целым и невредимым, поздравил с успехом.

— Ваши тральщики хорошо помогли войскам в боях по расширению плацдарма, — сказал он. — И дальше действуйте так же.

12 октября боевые подразделения 3-й гвардейской танковой, части 27-й и 40-й армий перешли в наступление с целью расширить захваченный плацдарм и в случае успеха развивать наступление в общем направлении на Белую Церковь.

По 23 октября на правом берегу Днепра подразделения полка участвовали в боях в составе передовых отрядов танковых корпусов армии Рыбалко, помогая форсировать минные поля, проделывая проходы идущим сзади танкам и одновременно своим огнем подавляя опорные пункты врага, уничтожая его живую силу и технику.

Противник понял, что у русских появились новые танки. Они вызывают взрывы мин, но машины сами не подрываются. Форсируя минные поля, они появляются из облака дыма и пыли, похожие на какие-то гидры, ведут бой огнем и гусеницами. И за этими танками началась охота. Но ни один тральщик в руки врага не попал.

На букринском плацдарме шли упорные бои. По выстроенному мосту, едва начинало темнеть, шли части и соединения усиления. Не было уже в живых полковника Онучина и многих других людей, которые обеспечивали переправу первых тральщиков.

Армия Рыбалко, сжатая в маневре глубокими оврагами с обрывистыми краями, несла потери в людях и технике и задачу на продвижение выполнить не могла.

23 октября Лукина и Мугалева вызвали в штаб армии. Там собрались все командиры танковых корпусов и бригад, мотострелковых соединений.

— На плацдарме идут затяжные бои, — сказал Рыбалко. — Всего лишь 100 километров отделяют нас от Киева, но развернуться во всю мощь и выйти на оперативный простор не можем. Крупные силы стянул сюда противник. Элемент внезапности нами утерян, хотя и враг, пожалуй, понял уже, что не столкнет нас в Днепр. Однако Киев нам трудновато брать отсюда. Возможно, придется передислоцироваться и ударить с другого плацдарма.