Танк смерти - [4]

— Ваше место будет здесь! Вы будете вести машину. Я полагаю, что недели через две мы произведем испытание. За это время вы должны ознакомиться с машиной, потому что, кроме вас и меня, на ней никого не будет. Я вас пока запру. Там на столе приготовлен ужин. Познакомьтесь с танком и постарайтесь усвоить его особенности.

Я остался один.

В комнате горели две большие лампы. Было светло и спокойно. Но оттого ли, что я находился во враждебном лагере, оттого ли, что сюда доносились свистки паровозов, крики автомобилей, голоса людей, особенные, напряженные, «военные», оттого ли, что стоял перед неразрешенной загадкой, но я был крайне взволнован.

Влез на машину и стал ее рассматривать. Прежде всего меня удивило то, что три мотора, находящиеся на машине, не были укреплены стационарно, а получали особое движение по шасси. Зачем это было нужно? Дальше: установки для орудия (их было четыре) также были подвижны и скользили по особым направляющим. Это было еще понятно: вероятно, этим достигался обстрел с одной стороны, группировка всех орудий по одному направлению. Я подлез под автомобиль и, положительно, стал в тупик: колеса и оси были сконструированы так, что их можно было поднимать на автомобиль, то есть машину можно было приводить в «бесколесное» состояние.

На миг мне показалось, что я разгадал секрет этого необыкновенного танка; очевидно, колеса снимаются и танк получает плавучесть: старая мысль, кажется, давно осуществленная за границей: автомобиль для земли и воды. Но ничто не указывало на присутствие каких-либо приспособлений для плавания, а они должны были быть значительны, принимая во внимание вес танка. Я вылез из-под танка и беспомощно уставился на него.

В эту минуту щелкнул замок и вошел полковник:

— Ну? — спросил он меня.

Я развел руками.

— Ничего не понимаю! Очевидно только одно, что танк должен легко разбираться и собираться. Но цель, цель? Легкость транспортирования? Не может быть. Потом рельсовый путь, три мотора. Что это?… Зачем?… Здесь что-то сложное, чего я не могу понять.

Я продолжал говорить, приводя различные соображения, а полковник стоял около меня, не спуская глаз и, кажется, наслаждался моей беспомощностью.

— Вы совершенно правильно установили (да этого нельзя и не заметить), что танк должен легко разбираться и собираться. Но мало этого: все части его — каждая в отдельности — должны получить движение.

— Куда же им нужно двигаться?.. Зачем… — почти закричал я.

— Вверх, вниз, прямо! — сказал полковник.

Я остолбенел. «Сумасшедший», мелькнуло на секунду у меня. Но нет! Он стоит уверенный, спокойный, как человек, достигший своей цели.

Мой взгляд был слишком красноречив и я смутился:

— Танк-аэроплан?.. — пробормотал я.

Полковник улыбнулся:

— Нет, и не это! Завтра я объясню вам некоторые детали и все особенности. Эти две недели вы будете работать здесь, а на сегодня довольно.

Я до сих пор не знаю, был ли я его собеседником в тот вечер, когда закончилась наша работа. На некоторое время он как бы снял маску. А может быть, только переменил ее. В той же мастерской он стоял перед столом и горячо говорил о своем совершенно простом, но, по моему, удивительном изобретении:

— Сначала вы предположили, что это — конструкция земноводного танка. Отсутствие необходимых приспособлений подтвердило вашу ошибку. Затем остается комбинация танка с аэропланом. Это слишком рано. Эта мысль (вполне реальная) не может быть еще осуществлена в силу коренного различия основных принципов строения и назначения аэроплана и танка.

Когда я думаю о танке, передо мною не громадный, малоподвижный сухопутный броненосец, разрешивший трагедию Западного фронта в последнюю войну, а легкий, подвижный автомобиль, не знающий никаких преград на земле. Никаких преград на земле! — повторил полковник. — Не исключаются громадные водные пространства, пески, болота, горы. Все это должен преодолеть автомобиль. Я предвижу три, много, четыре основных типа и первый — это тот, который я построил здесь. Я был вынужден применить его для военных целей. Иначе моя идея осталась бы неосуществленной.

— Какой же ценой куплено это осуществление? — не мог не спросить я.

Полковник пожал плечами:

— Ценой жизни нескольких сотен людей, в большинстве незначительных.

— Но ведь это…

— Довольно! Я не могу позволить вам касаться этой области. Вы не скажете мне больше того, что я знаю сам.

Я замолчал.

Продолжал уже ровным, спокойным голосом:

— Слушайте дальше. История развития военного автомобилизма…

Незаметно для себя я увлекся беседой с ним и мы проговорили до глубокой ночи. И все-таки я до сих пор не уверен в том, был ли я его собеседником в тот вечер, или он просто говорил при мне, желая высказать все то, что накопилось в нем за его некороткую и не совсем обыкновенную жизнь.

Наступил день испытания. Мы выехали по плохой весенней дороге. Танк был замечательно легок на ходу и повиновался управлению безупречно.

Полковник сидел рядом со мною. Он был совершенно спокоен и странно задумчив, в то время как я волновался и не мог скрыть этого.

Дорога круто повернула вправо и пошла небольшой ложбинкой. По одной стороне возвышались невысокие скалы, по другой шел лес — обычная картина этого края.