Танго для двоих - [37]

— Я… — Кэт запнулась. Перед глазами вновь встало его лицо, в ту последнюю ночь, в его квартире; его спокойные серые глаза в сиянии свечей; его слова о том, что это был не просто секс. — Кажется, да.

— А ты любишь его?

— Я… не знаю. Я боюсь, ма. Я никогда не хотела любить кого-то.

— Хотеть и делать — разные вещи. — Франсин взяла ее за руку. — Я понимаю, это смешно, Кэтлин, но обычно, когда твой отец начинал кричать, ты была единственной, кто противостоял ему. Даже когда ты была крошечной, ты защищала других детей; ты даже, Господи, прости, защищала меня. И стыд за это останется со мной до конца жизни.

— Это не твоя…

Франсин подняла руку.

— Дай мне договорить. На этот раз я скажу то, что должна сказать.

Это прозвучало довольно властно, необычно властно, и Кэт замолчала.

— И я всегда знала, Кэтлин, что ты очень боялась.

Услышав эти слова, дочь замерла.

— Да, Кэтлин. Всегда знала. Понимаешь, именно это и сделало из тебя такого хорошего художника. Ты чувствуешь все очень глубоко — и любовь, и страх.

— Ma…

— Ты — не я, Кэтлин, никогда не была мною и никогда не будешь. Не оглядывайся назад. Иди вперед.

— Ma… — у Кэт опять брызнули слезы.

— На что бы ты ни решилась, Кэтлин, я с тобой.

Для Франсин Кайли это было сродни провозглашению независимости. И кто, как не дочь, мог оценить это.

Кэт утерла слезы.

— Я люблю тебя, ма.

— Ты хорошая девочка, Кэтлин Мойра. — Мать похлопала ее по влажной щеке. — Всегда была и всегда будешь.

Что-то неправильно. Даже за тысячу миль, даже в центре военной зоны Джей Пи чувствовал, знал это. Он вновь и вновь прокручивал в уме последний разговор с Кэт — и все равно что-то не складывалось.

Было ясно, что она чего-то испугалась. Чем сильнее она пугалась, тем яростнее набрасывалась на него. Так было всегда. И то, что она узнала у врача, привело ее в ужас.

Вряд ли это паразиты. Тогда что? Он ломал голову, зная, что она никогда не скажет ему правды.

Главное правило журналиста — искать источник информации. Он забыл об этом, и сейчас его вдруг осенило — ему нужен телефон.

Не спрашивая, он дернул трубку из руки Пола Коллинза, отчего австралиец потерял дар речи.

— Ты в уме?

— Нет. — Джей Пи спокойно заговорил в трубку: — Алло, база? Это Харрингтон. Окажите мне любезность. Большую. Мне нужно связаться с офисом одного врача в Нью-Йорке.

Коллеги за его спиной обменялись удивленными взглядами.

— Что за дьявольщина? — сдержанно прошептал британец.

Даже невозмутимый Пол покачал головой.

— Провалиться мне, если я знаю!

Джей Пи повернулся к коллегам.

— Имейте в виду, джентльмены, это частный разговор.

Мужчины удалились на приличное расстояние.

— Алло! — Джей Пи вынужден был повысить голос. — Алло! Это Джей Пи Харрингтон. Несколько дней назад я был у вас со своей женой… — Пусть там думают, что хотят, но придется предъявить верительные грамоты. — Кэтлин Кайли.

— А, да-да, — услышал он нетерпеливый голос регистраторши. — Рыжеволосая такая, бешеный темперамент.

— Она, она. — На этот раз Джей Пи благословлял невыдержанность Кэт. — Послушайте, мы сейчас за пределами страны, а Кэт, кажется, забыла свои таблетки.

— Очень беспечно с ее стороны, мистер Харрингтон, — раздраженно отозвалась регистратор. — Послушайте, я очень занята.

— Да-да, я знаю, — заторопился Джей Пи, — у вас очень много работы. Но Кэт так больна… Если бы вы только заглянули в ее карточку…

Трубка замолчала и ожила через несколько секунд:

— Да, я держу ее карточку. В какую аптеку позвонить насчет рецепта?

Вот он, самый тонкий момент.

— Ну, мы сейчас находимся в очень опасном месте. — Это-то как раз правда. — Не могли бы вы просто сказать мне, что ей нужно принимать? Какие антибиотики?

— Антибиотики? — Женщина засмеялась. — Ну это едва ли. Попробуйте лучше витамины для беременных.

— Простите?

Но помех на линии не было.

— Витамины для беременных. Причем непременно. Первые десять недель — критические.

О, Господи! В уме Джей Пи все разрозненные куски сложились вдруг в стройную картину. Тошнота, утомление, головокружения. Наконец, ее страх.

Потом он подумал о ее матери.

— Мистер Харрингтон? Мистер Харрингтон, почему вы думаете…

Джей Пи медленно повесил трубку. Он был оглушен. Кэт беременна. Его ребенком. Десять недель. Это могло произойти в ту первую ночь. В ту первую удивительную, невероятную, сумасшедшую ночь.

Осторожно подошли Пол и британец.

— С вами все в порядке, дружище?

— Нет… да. Не знаю. — Мысли плясали. Ребенок! Разве не этого он хотел все время? Кэт, семья. Даже если у них все было шиворот-навыворот. Даже если они занялись любовью раньше, чем достаточно хорошо узнали друг друга.

Джей Пи поднял глаза.

— Мне нужно вернуться в Штаты. Сейчас же.

— В Штаты? — Пол покачал головой: — Извини, Харрингтон. Но на пути между нами и аэропортом идет война.

— Знаю, но мне нужно домой. Не понимаешь? Я должен просить Кэт выйти за меня замуж раньше, чем она скажет мне о беременности.

Компания обменялась долгими взглядами.

— Усталость, — заключил британец, — больше известная как контузия. Я видел, как от нее падали и более крепкие парни, чем Джей Пи Харрингтон.

Но у австралийца, как всегда, были собственные соображения. Он пристально посмотрел на Джей Пи.