Танец змей - [14]

 – И Макгрей захлопнул дверь с такой силой, что она чуть не слетела с петель.

Я ошеломленно огляделся. В прихожей, которую Джоан обычно содержала в безупречной чистоте, был полный кавардак – всюду валялись обломки мебели, осколки ваз, обрывки обоев…

Бедный Джордж, престарелый дворецкий Макгрея (и предмет обожания Джоан), с несчастным видом сидел на лестнице, прижимая к левому глазу увесистый стейк.

Досталось даже Ларри, мальчишке-слуге, которого мы спасли от удела трубочиста, – ему влетело по губе, которая успела с тех пор налиться кровью. Он ошарашенно воззрился на мое нетронутое пальто, шелковый пижамный жакет и элегантные домашние туфли.

– А почему они вас не избили, мастер?

Я недоуменно посмотрел на него:

– Я просто… Я им не сопротивлялся.

Макгрей прыснул:

– Надеюсь, тебя никогда не занесет в тюрьму.

– Но что случилось-то, господин? – спросил Джордж, над которым с нежностью хлопотала Джоан.

– Они явились, чтобы дать нам… задание, – пробурчал Макгрей, а затем сунул кошель в свой нагрудный карман, поскольку Ларри хищно на него поглядывал. – Чем меньше вы будете знать, тем лучше. – Он навел палец на Джоан: – Я не шучу, дорогуша! Даже не пытайся выудить из нас сплетни, если не хочешь, чтобы те типы вернулись и добили старика Джорджа!

– Я и не собиралась, мастер, – пробурчала она, надувшись словно голубь.

– Ага, конечно, – передразнил ее Макгрей. – Джордж, ты в порядке? Послать за врачом?

– Ох, нет. Я крепкий, как… Ай!

– Я схожу за ним, если понадобится, – сказала Джоан, только что ткнувшая Джорджа в лицо чуть сильнее, чем нужно.

– Ладненько, – ответил Макгрей. – Пойдем, Перси, работа не ждет.

Я был так напряжен, что даже не отреагировал на упоминание ненавистного мне среднего имени. Вместо этого я повернулся к мальчишке:

– Ларри, с утра первым делом сбегай ко мне домой и передай моему камердинеру, что у меня все нормально. И пусть принесет мне чистую одежду.

– Слушаюсь, господин.

– И Джоан, можешь, пожалуйста, организовать для нас какой-нибудь перекус? Холодное мясо, хлеб, фрукты – что-то такое. Возможно, сегодня мы спать не будем.

– Сию минуту, господин Фрей.

Затем я проследовал за Макгреем в библиотеку. Там тоже царило разорение, но не такое, как в прихожей, – для сей комнаты это было привычное состояние: ее заполняли кренящиеся стопки книг, коллекция причудливых поделок и множество недопитых бокалов и стаканов. То были Макгреевы угодья, и прислуге разрешалось только приносить сюда уголь, уносить отсюда грязную посуду и вытирать разлитые жидкости.

Шагнув в комнату, Макгрей едва не оказался сбит с ног своими псами – игривым золотистым ретривером по кличке Такер и гигантским черным мастифом Маккензи, у которого была отвратительная привычка пускать слюни.

– Тихо, тихо, я в порядке!

Пока Макгрей успокаивал мохнатых зверюг, я направился прямиком к графину и налил себе щедрую порцию виски.

Внезапно у меня закружилась голова, онемели пальцы, сжимавшие стакан, а ступни, казалось, взмыли над ковром. И нет, дело было не в виски; чувство это было сродни потрясению и неверию, какие испытываешь, получив удар в лицо.

– Так и знал, что это дело нам еще аукнется, – сказал я. – Правда, не в таком виде. Когда замешаны премьер-министр и королева – сама королева… – выдохнул я. – Господи, как же я скучаю по старым добрым временам, когда разбираться приходилось только с выпотрошенными скрипачами![2]

Выставив собак из комнаты – их бурная радость помешала бы нам работать, – Макгрей растянулся на потрепанной софе возле огромного камина. Я протянул ему бокал со спиртным и сел напротив.

– С чего начнем? – спросил я, потирая лоб и чувствуя себя совершенно разбитым. – Какое сегодня число?

– Тринадцатое. Ну, то есть уже четырнадцатое.

– Черт! У нас всего одиннадцать дней, чтобы спастись от виселицы, – если верить Солсбери.

– Десять. Он говорил про сочельник.

Я грохнул стаканом по разделявшему нас столику.

– Каким образом мы должны выследить группу хитроумных женщин, которые могут скрываться на любом из Британских островов, всего за десять дней? – Я сдавил виски пальцами и, подняв взгляд на Макгрея, обнаружил, что он погружен в раздумья. – Что такое?

– Неа… не на любом.

Сказав это, он вскочил и принялся рыскать в горах книг и бумаг. Меня всегда поражало, с какой легкостью Макгрей находил в этом море хлама необходимые страницы – и этой ночью он снова не подвел. Он вытянул пожелтевший ветхий лист, сложенный несколько раз, и развернул его на столе. Это была выцветшая карта Великобритании, но несколько мест на ней были помечены красными точками.

– Помнишь, та ведьма Белена показывала нам свою карту? Когда мы не знали, куда двигаться дальше.

– Как такое забудешь? – сказал я, думая о той бедной старой ведьме. Немая, покалеченная и изгнанная своими товарками, она долгие годы вынужденно жила в дикой ланкаширской местности. Она нашла нас, когда мы были на краю гибели, и ее указания стали лишь малой толикой помощи, которую она нам оказала. Мне стало интересно, где она обитает нынче.

– Это большая часть отметок с ее карты, которые мне удалось запомнить, – сказал Макгрей. – Те места, где у ведьм были свои люди. Когда мы вернулись домой после Ланкаширского дела, я на всякий случай восстановил их по памяти.