Танец тюльпанов - [3]

Хулия вздохнула. Всего несколько часов назад она каталась на серфе по волнам в Мундаке и представить не могла, что этот день закончится так трагически.

— Судмедэксперт уже здесь, — сообщил Рауль.

Хулия не ответила. Она шагала вдоль путей в поисках места аварии. Между рельсов, там, где поставили стул, валялся красный лепесток. Нужно забрать его в качестве улики.

— Что это там? — спросила она внезапно. К одному из столбов контактной сети простой клейкой лентой было примотано что-то золотое.

Подойдя ближе, она увидела уменьшенную копию себя. Обнаружение собственной гримасы на экране мобильного телефона озадачило ее. Сигнал записи был включен.

— Какого черта…?

— Сумочка у меня, — сообщил Рауль, приближаясь к ней. — Что это? Что там делает телефон?

Хулия его даже не слушала. Она в ужасе уставилась на экран устройства.

Из оцепенения ее вывела знакомая мелодия — зазвонил мобильный. Хулия механически достала его из кармана и приложила к уху.

— Что случилось?

— У нас есть новости. — Это из полицейского управления. — Преступление транслировалось в прямом эфире на «Фейсбуке». Вся Герника шокирована.

Хулия медленно кивнула. Она потянулась рукой к кнопке, чтобы остановить трансляцию. Затем сняла клейкую ленту и положила телефон в пакет для улик. Она никогда не видела ничего подобного. Тюльпан, стул на середине путей, трансляция… Все это выглядело зловеще.

Рауль показал ей удостоверение личности.

— Похоже, это и в самом деле жена машиниста… Наталия Эчано, — прочел он вслух. — Шестьдесят первого года рождения. Ей пятьдесят семь лет.

Хулия бросила взгляд. Фотография казалась смутно знакомой.

— Наталия Эчано, — задумчиво повторила она. Где-то она уже слышала это имя. — Черт, ну конечно, это же та самая, с радио…

— Ого! С «Радио Герника»!

Наталия Эчано — не кто-то там. Она знаменитая журналистка, ведущая утренней программы — самой рейтинговой в Гернике и ее окрестностях. Хулия фыркнула. Пресса будет следить за каждым их шагом и то и дело спрашивать, как продвигается расследование. Это будет непросто.

— Отстой! — воскликнула она, шлепнув себя по лбу. Еще одна деталь, которая все усложнит. Во много раз.

3

Суббота, 20 октября 2018

Один оборот ключа — и дверь открылась. Ане недовольно фыркнула. Это означало одно — брат дома. Андони переехал сюда всего две недели назад, но кажется, будто с тех пор прошло уже много лет. До его приезда эта квартира с видом на площадь, которая вела от Пасай-Сан-Хуан к морю, была лучшим местом в мире.

— Спокойно, — сказала она себе.

После пяти лет жизни в одиночестве нелегко делить квартиру с кем-то. И хуже всего то, что она сама настояла на его переезде, узнав о постоянных ссорах брата с матерью.

Теперь она, конечно, жалела об этом.

Это непросто — когда возвращаешься усталой из полицейского управления, а дома на всю громкостью включен телевизор, где крутят очередной сериал от «Нетфликс»: Андони смотрит их запоем. И как это у него получается не выходить из дома целыми днями, проглатывать серию за серией и безостановочно курить? Он даже не может открыть окно, чтобы проветрить комнату от табачного дыма… Это если он курит табак, но если кошелек позволяет, он злоупотребляет косяками.

Сестеро тоже была молодой. Черт возьми, она все еще молода, и да, ей доводилось курить не только табак, но она, по крайней мере, делала это на балконе, чтобы не мешать тем, кто живет с ней под одной крышей.

Она попыталась успокоиться, чтобы не скандалить, но стоило ей открыть дверь, как в лицо ударило облако дыма.

— Я вернулась, — крикнула она, прикусив язык, чтобы не сказать лишнего с самого порога.

— Как на работе? Слушай, тут пришли Ибай и Ману. Мы закажем пиццу на ужин. Если хочешь… — раздался голос брата из гостиной.

Сестеро поморщилась, снимая рабочие ботинки. Она подумала о родителях. Кажется, позвать брата к себе жить было не такой уж хорошей идеей. Ему всего девятнадцать лет, на девять меньше, чем Сестеро, а она жила в родительском доме до двадцати четырех.

— Ужинайте спокойно. Я схожу перекусить, — заявила она.

Спустившись по лестнице к выходу, она оказалась на площади. Свежий, насыщенный солью воздух пробрался сквозь ноздри и умиротворил ее. Олайя, одна из ее лучших подруг, если не самая лучшая, помахала ей рукой. Она сидела возле двери «Итсаспе», одного из баров на этой морской площади, докуривая самокрутку. Чуть поодаль еще одна неразлучная подруга Ане Сестеро, Нагоре, безостановочно жестикулируя, болтала по телефону.

— Я сыта по горло его присутствием в доме, — заявила Сестеро, подкрепив свои слова соответствующим жестом.

— Ну а я только рада, потому что теперь мы с тобой куда чаще видимся, — смеясь, кивнула Олайя.

— Неправда, — запротестовала Сестеро, хотя знала, что подруга права. До того как Андони переехал, она иногда днями никуда не ходила после работы. Теперь же, наоборот, она каждый вечер спускалась в бар, чтобы избежать разговоров. Иногда она перехватывала сэндвич или что-то из закусок и поднималась домой прямо перед сном.

— И как долго он собирается оставаться? — спросила подруга.

Сестеро пожала плечами.

— Навсегда, полагаю. У него столько же прав жить здесь, как и у меня. Это квартира нашей бабушки, а не моя собственная. Хуже всего то, что раньше мы отлично ладили. Вплоть до того, что я сама предложила ему переехать.