Танец тюльпанов - [23]

— Нужно будет поставить батарею в ванной. У тебя так же холодно там?

Гойита и мама продолжали свой маршрут по квартире. Тут одно, там другое. Помню, как странно было слышать об отоплении в то время, как мы распахнули окна, чтобы бороться с жарой.

Печи, кроватки, коляски и детские бутылочки… Мир в нашем доме только что изменился. Я помню, что у меня немного кружилась голова от грядущих изменений, но это было приятное волнение. То самое, которое мама излучала каждой клеточкой. Мне нравилось видеть ее такой счастливой.

13

Вторник, 23 октября 2018

Лист тихонько качался на воде. По краям он засох и стал бурым, но большая часть оставалась зеленой. Дубовый лист. Один из множества, что опадают поздней осенью, чтобы укрыть Страну Басков толстым ковром в ознаменование грядущих холодов.

Сестеро смотрела сквозь него. Она злилась на саму себя. Если ей не удастся справиться со своими порывами, в конце концов ее ждут проблемы.

— Как ты? — раздался голос за спиной.

Это был Айтор.

Сестеро пожала плечами и подвинула рюкзак, освобождая место рядом с собой.

— Прости. Не лучшее мое выступление, — призналась она.

— Это моя вина. С моей стороны безрассудно было пускать тебя в камеру, я же тебя знаю. — Он сел рядом с ней, свесив ноги над водой.

— Этот козел вывел меня из себя. Я не выношу таких типов.

Айтор кивнул. Они не впервые говорили об этом.

— Ты принимаешь все слишком близко к сердцу.

Сестеро снова перевела взгляд на дубовый лист. Его унесло на несколько метров, и скоро он должен был скрыться из виду.

— Это просто кошмар, — вздохнула она. — Ты знаешь, каково это — трястись каждый раз, когда твой отец вставляет ключ в замок?

— Наверное, это ужасно, — признал Айтор.

Сестеро покачала головой. Ее взгляд бесцельно бродил по каналу. Дубовый лист исчез вдалеке.

— Это происходило не каждый день, но часто. Он приходил поздно, когда все уже поужинали, а мы с братом собирались спать. — Слезы и гнев затуманивали взгляд Сестеро. Воспоминания причиняли боль. — Если он молчал, мы понимали, что надвигается буря.

— Он пил?

— Нет. Алкоголь тут ни при чем. Он был игроком. Тратил последние деньги на игровые автоматы. То есть, конечно, он пил, но его проблема была в азартных играх.

— Зависимость — это хуже всего.

В повисшей тишине раздался вздох, Сестеро пыталась заговорить, но слова застревали в горле.

— Это постоянное унижение. Представь, что ты приносишь ужин своему супругу, а тот швыряет тарелку на ковер. Или выясняется, что кто-то опустошил твой сберегательный счет, и когда ты требуешь объяснений, тебя оскорбляют, трясут и кричат, что это все твоя вина.

— Вот же подонок. — Айтор зажал рот ладонью. — Прости.

— Не извиняйся. Это был ад. Матери приходилось из кожи вон лезть, чтобы оплатить его игорные долги. А хуже всего было то, что стоило ей начать задавать вопросы, как он становился агрессивным. — Сестеро, сглотнув, помолчала. — Тихо, не то разбудишь зверя. Гребаный ад.

Порыв ветра сотряс тростник на берегу канала. Гнездившиеся в нем цапли заволновались. Кто-то даже взлетел и приземлился в нескольких метрах.

— Почему вы на него не заявили? — спросил Айтор.

Сестеро прикусила губу.

— Не знаю, — вздохнула она. — Почему Арасели Арриета не написала заявление о побоях? Почему молчат тысячи женщин, которые каждый год страдают от жестокого обращения со стороны мужчин?

— Но ситуация улучшается.

— Такими темпами это займет века. А тем временем женщины и дети остаток жизни расплачиваются за это, — Сестеро похлопала себя по груди. — Потому что это не забывается. Это остается с тобой навсегда.

Айтор положил руку ей на спину.

— Мне жаль, Ане.

Сержант кивнула.

— Прости, что тебе все время приходится выслушивать мои жалобы.

— Разве не для этого нужны друзья?

Сестеро печально улыбнулась.

— Мне жаль, что так вышло в камере. Я потеряла контроль.

— Это останется между нами.

Но она знала, что это неправда. Они были не одни. Полицейский, который охранял задержанного в участке, тоже был свидетелем этого представления. Если это будет записано в протоколе, как того требуют правила, это приведет к серьезным проблемам.

На несколько минут воцарилась тишина — ее нарушали лишь крики цапель вдалеке и шуршание тростника на ветру. Мимо прошел поезд, до детективов долетело предупреждение о закрытии дверей, а также дребезжание рельсов, когда состав отправился дальше в Мундаку.

— А у тебя как дела? Ты в последнее время грустный, — сказала Сестеро.

Айтор убрал руку со спины напарницы и ненадолго задумался.

— Я скучаю по ним, но все в порядке, — признался он.

Сестеро знала, что он имеет в виду Лейре Алтуна и маленькую Сару.

— Как Лейре? Она так и не начала снова писать?

— Уже лучше. Время идет. Саре скоро будет три годика.

Три года. С тех пор прошло уже три года… Сестеро задумалась о том, что случилось за это время. Она раскрыла еще несколько дел, ее наградили и повысили до сержанта… И больше ничего. Это немало для человека ее возраста, но все, чем она может похвастаться, — это карьерные успехи. Ее личная жизнь до сих пор — жизнь подростка, который веселится с подругами на вечеринках и делит квартиру с братом.

Ей вот-вот исполнится тридцать, а ей до сих пор не с кем разделить свою жизнь. Субботние интрижки ни к чему серьезному не приводят. Да она и не скучает по ним: если она чему и научилась, так это тому, что лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Но порой она боялась, не слишком ли она долго откладывала.