Танец с призраком - [25]

Это действительно оказалось так. Даже дежурной по этажу не было на месте. К двери комнаты была прикреплена коротенькая записка с сообщением, кто звонил Эве и в котором часу. Так у них обычно делалось. Никаких знакомых она не встретила. Астрид, которая жила в соседней комнате, тоже не было с самого утра. Свен так и сказал. Свен… «Боже мой, что я натворила?! Нет, это потом, потом, а сейчас мне нужно бежать».

Эва стала лихорадочно собирать вещи. Надо было срочно убираться из этого города. Чемодан был давно собран, оставалась только сумка. Что за черт, не влезает в неё ничего!

Кое-как упихав всякие мелочи в сумку, Эва написала короткую записку для Астрид – мол, пришлось уехать домой на несколько дней раньше, чем планировала. Если Свен, вернувшись из Японии, будет её искать (конечно же, будет, как же иначе!), то у неё должен быть запас времени для того, чтобы успокоиться и подготовиться к разговору. Может быть, ничего страшного пока не произошло и можно всё исправить.

Проблема с заколкой заключалась в том, что Эва привезла её из Польши. Это вещь ручной работы. Мужчины ни черта в этом не понимают, и для Альфа это была обычная женская финтифлюшка из супермаркета. «Ты думаешь, только у твоей девчонки такая заколка?» В том-то и дело. В Стокгольме таких ни у кого больше нет.

Эва побежала в агентство по продаже билетов на паром: билет до Гданьска, который она купила на пятницу, ей нужно было поменять на ближайший рейс, лучше всего на сегодня. Но у них оказалось только на завтрашний вечер.

Эва помчалась обратно в общежитие, чтобы выполнить все формальности по выписке. По дороге ей привиделось, что у входа в общагу её поджидает Альф. Даже несмотря на то, что в общежитии ей бояться было нечего, она решила попроситься переночевать у своей сокурсницы, которую звали Хейди. Она жила в Сольне. Эва позвонила ей из ближайшего телефона-автомата. Хейди сказала, что можно ехать к ней хоть сейчас. Эва так и сделала.

Она даже не подумала о том, что воспользовалась идеей Альфа «зависнуть у друзей».

* * *

На следующий день Эва отправилась с вещами на вокзал, села в поезд и поехала в Нюнесхамн, где находился паромный терминал. Путешествие до Гданьска и далее до Варшавы ей не запомнилось. Преследовало ощущение погони. Оно началось в Стокгольме и не отпускало даже после того, как Эва высадилась в Гданьске. Никто не мог гнаться за ней (уж точно не в Польше), а ей казалось, что кто-то гонится. Когда она пыталась задремать, ей снился Стокгольм. Ей снился Свен. Она просыпалась и хотела плакать, но вокруг были люди.

Дома ей полегчало, но не намного. Родители, конечно же, были рады её приезду, расспрашивали про Швецию, и Эва старалась изо всех сил, веселым голосом рассказывала об учебе, о том, как город красив, и так далее. Но фотографии она заранее спрятала – на многих из них был Свен или Альф, или оба. Родителям она сказала, что забыла фотоальбом в Стокгольме, но ей обязательно его пришлют.

* * *

Время шло, она понемногу успокаивалась, но одни и те же мысли приходили снова и снова. «Я сама виновата, я флиртовала с Альфом… дружески, конечно… в шутку… Я во всём виновата сама».

Три или четыре дня пролетели незаметно. Эва думала о том, что пора позвонить Свену, но рука не поднималась, и она решала, что сделает это на следующий день. «Хоть бы он позвонил сам, – думала она. – Тогда я точно буду знать, что всё в порядке и Альф не проболтался». Альф и не должен был проболтаться, иначе зачем он врал с три короба? «Девочка загуляла, не парься, она найдется». А впрочем, черт его знает. Теперь она знала, что он способен на всё.

Ужаснее всего было то, что Эва почти в равной степени тосковала по ним обоим. По Свену всё же немного больше, и к тоске добавлялось острое чувство вины. Он страдал, она это знала тогда и чувствовала сейчас. Это было невыносимо.

Эву преследовала мысль, что ей необходимо сделать выбор. Мысль была нелогичной, ведь Эва находилась в родительском доме, в полной безопасности, и всё, что от неё требовалось – набрать номер Свена, услышать его голос, подтвердить вранье про семейные проблемы (которое ему, без сомнения, уже передали – не мог же он её не искать, когда вернулся), и всё будет хорошо. Как раньше. Ну не может быть, чтобы Свен запомнил тот её давний рассказ о том, как она в прошлом году выбирала заколку в одном из варшавских магазинов, торговавших изделиями народных промыслов… Эве казалось, что он не слушал тогда, думал о своем байке или будущей гонке.

Что касается Альфа, то воспоминания о нем настигали Эву в самые неожиданные моменты: когда она шла по улице, ехала в автобусе, смотрела телевизор или разговаривала с родителями. Она столь поспешно убралась из Стокгольма с одной-единственной целью: лишь бы не быть с ним. Она боялась, что пока Свен в Токио, Альф сделает всё, чтобы встретиться с ней. Он будет маячить перед входом в общагу, попытается связаться с ней через сокурсниц, тем более что он с ними неплохо знаком. Он станет просить прощения за то, что произошло в прихожей, снова начнет объясняться в любви; она знала, что не устояла бы перед этим.