Танец с граблями - [44]

– Мне одеваться? – равнодушно спросила она у вошедших.

– Пока нет. Мы к вам пришли поговорить, – осторожно ответила Кира.

В присутствии этой женщины она себя почувствовала неуютно – будто рядом с покойницей.

Женщина поднялась и, даже не поправив волосы, тупо уставилась в пол. Потом подняла безучастные глаза:

– Говорите.

Кауров уселся на стул, рядом устроилась Кира, Босс вольготно разлегся у порога.

– Вика, расскажите, что случилось там, в больнице? Как погиб Лешаков?

– Я его убила, – просто ответила женщина.

– Как же вы это сделали? – поразилась Кира.

– Обыкновенно – подменила ему капельницу. Я же закончила медицинский.

– И вы вот так просто беззащитного человека взяли и…

– Беззащитного? – ожила Вика. – Конечно, я хотела прикончить его беззащитным! Я его не убила, я только вернула долг!

– Подождите, успокойтесь и объясните по порядку. Какой долг, сколько вы у него занимали, не торопитесь, – прервал ее Кауров.

Женщина взглянула на него чуть насмешливо, потом достала из недр необъятного халата смятую пачку сигарет, закурила, глубоко затянулась и принялась рассказывать.

Вика действительно долгое время была любовницей Лешакова. Мужчина он был видный, ухаживал красиво, по нему сохла вся женская половина фирмы. Вика исключением не была. Конечно, она старалась вести себя несколько иначе, чем все остальные, но что такое «иначе», когда ты любишь человека, когда готов отдать ему все, включая собственную жизнь? Однако жизнь Вики Лешакову была без надобности, а вот телом ее он пользоваться любил. Нет, он к ней относился совсем не так, как к другим. Он выделял ее. Только ему Вика могла сказать все, что думает, только она могла повлиять на его решение, только она заставляла его возвращаться к ней снова и снова. Единственное, что она не могла заставить его сделать – это пойти в загс. Не хотел, боялся, понимал, что тогда придет конец и его похождениям, и свободе, и изобилию девочек. Может быть, он и решился бы когда-нибудь, но у него появилась еще одна зазноба – Дашенька. Эта чертовка была еще умнее Вики и у нее имелось одно существенное преимущество – она была замужем. Лешаков просто сходил с ума. Вика немедленно отошла на второй план, и как она ни бесилась – сделать ничего не могла. Она устраивала истерики, закатывала скандалы, но понимала, что безвозвратно проигрывает. Дашенька же, напротив, чувствовала себя совершенно спокойно, принимала от Лешакова дорогие подарки, ездила с ним на встречи, а потом и вовсе – нашла молоденькую глупышку и предложила Лешакову ее в жены. Тот, словно марионетка, выполнял все, что ему диктовала Дарья. После свадьбы этой недоразвитой Аллочки с Лешаковым Вика долго не могла прийти в себя. Однако прошло время, и все осталось по-прежнему. Вначале Вике думалось, что она никогда не сможет простить негодяя, что она заставит его ползать на брюхе, просить прощения и, кто знает, может, так бы все и получилось, если бы не эта Даша. Она просто издевалась над Грибовой! Стоило только Вике остаться наедине с Лешаковым, как эта бестия тут же, словно невзначай, появлялась и, хитро поводя глазами, напоминала о том, что теперь Лешаков уже посторонним женщинам не принадлежит, а является достоянием одной-единственной жены. Лешаков немедленно собирался и трусил к семейному очагу. Неизвестно, чем бы все закончилось, но Вика вдруг поняла, что ждет от сиятельного директора ребенка. Этой огромной радостью она решила поделиться с ним. К новости тот отнесся более, чем странно – исчез на некоторое время из фирмы, якобы по неотложным производственным делам, а когда приехал – принялся настойчиво сватать Вику какому-то одинокому бизнесмену Тетеркину. Тетеркин к умненькой и славной Вике не остался равнодушным и предложил ей свое сердце вместе с основным капиталом. Отказываться было глупо, и Вика решительно направилась в загс. После бракосочетания она уговорила мужа уехать в другой город, и все было бы замечательно, но… Тетеркин не был дураком и к беременности жены отнесся недвусмысленно:

– Это не мой ребенок, и усыновлять его, кормить и воспитывать я не собираюсь! – кричал он. – Я вполне дееспособен, у меня будут свои дети! Вот для своих ничего не пожалею, а чужого мне не надо! Я не деспот, не дикарь, иди, избавься от беременности и милости прошу – к семейному очагу.

Избавиться от ребенка Лешакова? Никогда! Так гордо заявила Вика, села в поезд и принеслась в родной город. Лешаков ее возвращению рад не был. А уж сообщение, что она собирается от него родить, и вовсе привело его в бешенство.

– От меня не может быть детей! Я тебе могу и справку показать!

Однако справка не понадобилась. Он был не дурак и ясно понимал, что любая экспертиза установит его отцовство.

– Немедленно избавься от ребенка! – кричал он каждый раз при встрече с Викой.

Но Вика и не думала это делать. Она уже любила своего ребенка, представляла, как будет его одевать, кормить, как будет выходить с ним на прогулку, она им уже жила. И тогда, видя ее настрой, Лешаков решился на страшный поступок.

В тот вечер он неожиданно встретил ее возле поликлиники. Вика теперь работала там медсестрой, потому что после ухода от мужа нечего было и рассчитывать, что ее возьмут обратно на фирму.