Танец с герцогом - [47]

Она лишь еле заметно крутанулась, и как раз вовремя: Спенсер легко и изящно соскочил с лошади. И конечно же, выглядел он потрясающе. Тонкий слой пыли слегка умерил блеск его высоких сапог, но это лишь добавило ему мужественности. Равно как разрумянившиеся от быстрой езды щеки и покрывшееся легким загаром лицо. Он отдал поводья груму, обменявшись с ним парой слов, и Амелия заметила, как изменилось его поведение. Он заметно расслабился и даже позволил себе улыбнуться.

Однако при взгляде на Амелию улыбка сошла с его лица.

— Святые небеса. — Гравий заскрипел под каблуками его сапог, когда он быстро подошел к жене и произнес то, что лишь усугубило ее и без того неловкое положение: — Ты выглядишь ужасно.

Взгляд мужа заставил Амелию поежиться.

— Извини. Экипаж…

— Да, я вижу. Ступай в дом и отдохни. — Положив ладонь на талию жены, герцог повел ее вверх по мраморным ступеням. Спина Амелии затекла и нестерпимо болела. Найдя самое напряженное место, герцог принялся массировать его подушечкой большого пальца, и Амелия с трудом подавила благодарный стон.

— Почему ты ничего мне не сказала? — укорил ее муж. — Часть пути ты могла бы провести в седле.

— Я не езжу верхом.

Герцог остановился и пристально посмотрел на жену.

— Ты не ездишь верхом, — повторил он, словно не поверил собственным ушам. — Совсем?

— Совсем, — потупив глаза, кивнула Амелия.

— Ты, наверное, шутишь. Я знаю, что твоя семья не так уж богата, но неужели у д’Орси нет лошадей и другой живности?

— Конечно, есть. Но я никогда не изъявляла желания научиться ездить верхом.

Спенсер лишь покачал головой и снова двинулся вверх по ступеням. Дворецкий и экономка выступили навстречу, чтобы поприветствовать хозяина.

— Добро пожаловать домой, ваша светлость, — произнес седовласый дворецкий, отвешивая поклон. После этого он повернулся к Амелии и отвесил не менее почтительный поклон в ее сторону. — Ваша светлость.

— Полагаю, вы получили мое письмо.

— Вчера утром, ваша светлость. — Экономка присела в реверансе. — Примите наши поздравления с бракосочетанием. Покои ее светлости уже приготовили и проветрили.

— Очень хорошо. Ее светлости нездоровится. Проследите, чтобы она отдохнула. — Герцог представил слуг как Кларка и миссис Бодкин.

— Какой красивый холл, — одобрительно произнесла Амелия, желая заполучить экономку в союзницы. Бросив взгляд на одну из картин в золоченой раме, украшавших стены, Амелия поинтересовалась: — Это Тинторетто?

— Да, — ответил Спенсер.

— Я так и думала. — У ее семьи была когда-то похожая картина. На аукционе за нее выручили достаточно денег, чтобы прожить целый год.

— Спенсер!

Амелия вскинула голову и увидела на верхней ступени лестницы молодую леди.

— Спенсер, ты дома!

Должно быть, это Клаудия, подумала Амелия. Но разве она не гостит у родственников в Йорке? Никого другого здесь быть не может. Фамильное сходство было не слишком большим, но тем не менее очевидным. У кузенов были одинаковые темные волосы, закручивавшиеся в тугие локоны, и высокие скулы. Должно быть, они унаследовали эти черты по отцовской линии. Невинное выражение лица Клаудии резко контрастировало с ее довольно развитой фигурой. Она была как раз в том возрасте, когда девушка уже вырастает из детских панталон, но и женщиной еще не становится.

— Что ты делаешь дома? — крикнул Спенсер. — Ведь ты должна была вернуться из Йорка лишь через неделю.

— О, я попросила, чтобы меня отослали домой чуть раньше. А когда эта дряхлая крыса отказалась, я начала вести себя столь непристойно, что она была только рада отделаться от меня. Мы отправили письмо, но оно, должно быть, разминулось с тобой в пути. — Юная леди легко заскользила вниз по мраморным ступеням лестницы, и подол бледно-розового платья из муслина с шорохом устремился за ней. Она торопилась навстречу кузену, и все в ней — начиная с нетерпеливо сжатых в кулаки пальчиков и заканчивая румянцем радости на щеках — говорило о ее искренней привязанности к нему. Девушка обожала двоюродного брата.

— Несносная девчонка. — В голосе Спенсера прозвучал укор, но от Амелии не ускользнуло тепло, лучившееся из его глаз при виде девушки. Он тоже обожал ее, только по-своему, по-мужски сдержанно.

Внезапно Амелия поняла, что ее новоявленный муж все же способен на искренние человеческие эмоции. И эта мысль обнадеживала и вместе с тем разочаровывала: слишком разительно отличалось это проявление глубоких чувств к кузине от его отношения к ней.

Спустившись по лестнице, Клаудия порывисто бросилась к своему опекуну. Однако в последнее мгновение она остановилась и вопросительно посмотрела на Амелию:

— Это моя новая компаньонка?

Желудок страдавшей от тошноты Амелии сжался еще сильнее. Встреча не предвещала ничего хорошего.

— Нет, — протянул Спенсер. — Нет, она не компаньонка.

— Ну, конечно, нет. — Клаудия улыбнулась. — По ее виду я сразу поняла, что она служанка моей новой компаньонки, но захотела сначала убедиться. Иное предположение было бы грубо с моей стороны, не так ли?

Амелия развернулась к Спенсеру так медленно, что, казалось, все ее позвонки звонко захрустели. А потом вопросительно вскинула брови.