Танец с дьяволом - [36]

— Ход некорректный, — не слишком сурово укорил его и Милт.

Дэнни любил детей, но по отношению к Джонатану испытывал странную необъяснимую неприязнь, переходившую в ненависть. В соседней комнате гремел рояль: Кэти упорно отрабатывала один и тот же пассаж.

— Послушай, Дэнни, — с гордостью сказал Милт. — Здорово, правда?

Дэнни и рад был бы не слышать, но это было невозможно.

— Замечательно, — ответил он, беспорядочно двигая фигуры, чтобы поскорее завершить партию. Это ему удалось.

Когда обед был окончен (попросить соды Дэнни не решился), и дети милостиво оставили взрослых одних, Милт прошептал:

— Ненавижу еврейскую кухню. Слава Богу, хоть не кошерное.

— Дэнни, я приглядела тебе невесту! — крикнула из кухни Сара. Дэнни и Милт быстро переглянулись. Сара появилась в дверях с подносом. — Не девушка, а чистый брильянт, правда, Милт? — восторженно говорила она, разливая кофе. — Да еще и богатая.

— Спасибо, Сара, но в ближайшее время я с помощью Божьей и твоего мужа намерен заняться карьерой.

— Хорошая жена поможет карьере больше, чем Милт, — бросила она через плечо, уже в дверях. С кухни донесся ее голос: — Милт, ты бы пригласил ее как-нибудь почерком к нам. Надо их познакомить.

— Непременно, непременно, дорогая! — крикнул Милт, одновременно делая страшные глаза Дэнни: дескать, не бойся. Оба засмеялись. — А ведь ты еще не был у меня в кабинете.

— Как это я не был? Налево по коридору, последняя дверь.

— А вот и нет. Я теперь в соседях у самого мистера Гроссмана.

— Ну? Поздравляю. Значит, преуспеваешь.

— С такими клиентами как ты разве можно прогореть? Все твои телешоу идут «на ура». Ты исключительный молодец, Дэнни.

— Что ж ты не можешь устроить такому исключительному молодцу постановку игровой ленты?

— Мы как раз снова к этому подходим.

— Ну-ну, только не торопись, ради Бога. Я пять лет ждал и еще подожду.

* * *

Шел 1960 год. Президентом Соединенных Штатов стал Джон Кеннеди, бешеным успехом пользовались Чабби Чекер и твист, но двадцативосьмилетнего Дэнни интересовала только обещанная Милтом встреча с Артом Ганном.

Этот человек сделал себе имя на низкопробных фильмах ужасов — обходились они дешево, доход студии приносили огромный, — а теперь сам намеревался возглавить киноконцерн «ЭЙС-ФИЛМЗ». «Ему пальца в рот не клади», — предупреждал Милт. Ганн был родом из России и принадлежал к числу тех евреев, что ринулись из нью-йоркского гетто в Голливуд осуществлять свою «великую американскую мечту». Впрочем, его мечты были незамысловаты, прозаичны и просты.

Перед встречей Милт, надевший самый яркий из своих клетчатых спортивных пиджаков, и Дэнни в обычном синем блейзере и серых фланелевых брюках зашли в студийный кафетерий позавтракать. Милт, увлеченно разделываясь со стейком «Хемфри Богарт», проговорил с набитым ртом:

— Потом не говори, что я тебе на студию ходу не давал.

Дэнни ел салат из тунца под названием «Грета Гарбо», поглядывая по сторонам. Мимо, направляясь в особую комнату, прошли два знаменитых и высокооплачиваемых режиссера — Уилли Уайлер и Говард Хоукс.

— Давал, давал. Мне бы теперь еще вон туда попасть.

Свидание с Ганном длилось пять минут. Сидя за своим неимоверных размеров письменным столом и словно ставя зажатой в пальцах толстой сигарой точку после каждого слова, магнат произнес:

— Достаньте сценарий, чтобы поставить по нему фильм могла даже ваша собака и чтобы фильм принес мне миллион.

Дэнни, потеряв всякий интерес к телевидению, стал рыскать в поисках сценария, который отвечал бы невысоким запросам Ганна. Дело было непростое, но он вспомнил слова Эндрю о том, что все уже написано классиками, и двинулся в нужном направлении. Первой его заявкой стал перелицованный под вестерн «Король Лир»: старый владелец ранчо пытается разделить свое имущество между тремя дочерьми. Сценарий он написал сам.

На предварительный просмотр, состоявшийся в кинотеатре «Гондола», Дэнни привез Милт, уверявший, что его в таком состоянии за руль сажать нельзя. Дэнни подташнивало, и он, поручив другу смотреть кино, прогуливался в непосредственной близости от дверей туалета. На другом конце огромного фойе, у столика, где лежали карточки и груда карандашных огрызков, расположился сам Арт Ганн. Из зрительного зала, где сидели студенты, коллеги Дэнни, не доносилось ни звука, и он не знал, как понимать это молчание.

Когда же гогочущая, горланящая, выдувающая пузыри жвачки толпа повалила к столу ставить свои отметки фильму, Дэнни взглянул на студентов с ненавистью. Подошел Милт. Дэнни едва сумел выдавить из себя улыбку.

— Подумать только, мое будущее зависит от того, сколько баллов поставит мне какой-нибудь олух!

— Этот олух заплатит за билет, — хмыкнул Милт.

Когда толпа вокруг стола поредела, Дэнни увидел Арта Ганна, разбирающего карточки. Крепко сжимающие толстую сигару зубы скалились в широкой улыбке.

* * *

Милт заключил со студией «ЭЙС-ФИЛМЗ» очень выгодный контракт, позволивший Дэнни переехать из скромной квартирки на Сансет-стрит в дом, о котором совсем недавно он не мог и мечтать. Это было швейцарское шале на склоне холма, чуть в стороне от Тауэр-роуд и в пяти минутах от отеля «Беверли Хиллз». Подземный гараж, на первом этаже — большая кухня, просторная столовая с камином и комната для гостей. Лестница вела на второй этаж, где находилась спальня, из которой можно было выйти прямо на тихий зеленый луг. Дэнни мечтал пристроить к дому бассейн и теннисный корт, а пока самым любимым местом стала для него спальня. Он перетащил туда письменный стол и, работая над сценарием, вылезал наружу, прохаживался по траве, поглядывал на далекие бурые холмы.