Танец над бездной - [19]

Эвелина еще не смеялась над его россказнями, но уже улыбалась. Точнее, заново училась улыбаться, робко растягивая губы в какую-то непонятную гримасу радости и страха одновременно. Будто ожидая, что каждое ее движение приведет к новой вспышке боли. Но она начала разговаривать. Сперва несмело, односложно, надолго затихая после произнесенного слова, словно забывая, о чем шла речь. Маг не торопил ее. С настойчивостью и терпеливостью истинного наставника он проводил часы, создавая видимость диалога. И его усилия оказались вознаграждены. Через пару дней девочка составила первую связную фразу. А через неделю вполне могла поддержать разговор.

Эвелина, чего уж таить, привязалась к Ронни за время, проведенное с ним.

Колдунью пугало это. Она слишком хорошо помнила выражение лица мага в ночь кризиса. На плече старухи еще красовались синяки от стальной хватки чужака, когда он высасывал из нее последние крохи силы. Нет, женщина не держала на него зла. Маг действовал абсолютно правильно. Иначе бы Эвелина не выжила. Но в голове у колдуньи не укладывалось – как под такой внешне обманчивой оболочкой весельчака может скрываться настолько жесткий и властный человек. Подчас, в разгар оживленной беседы с односельчанами, старуха перехватывала внимательный взгляд мага, которым он искоса оценивал собеседника. А сам Ронни в этот момент мог заразительно хохотать. Нет, колдунья решительно его не понимала. И не хотела понимать.

Старуха боялась за Эвелину. Слишком сильно девочка прикипела душой к нежданному родственнику. Слишком много горя пришлось перенести ребенку за свою недолгую жизнь. Колдунья была готова на все, чтобы не допустить больше предательства в ее существование. Поэтому она и решилась на непростой разговор с магом.

Подходящий случай представился на удивление скоро. Будто маг сам ждал этого.

– Ты хотела поговорить со мной? – неожиданно спросил Ронни колдунью. Эвелина только-только задремала, и старуха мысленно возносила благодарность Богам за еще один благополучно прожитый день. Поэтому она не сразу поняла, что хочет от нее чужак.

– Ну же? – нетерпеливо подбодрил ее маг.– Что тебе не нравится во мне?

– Почему? – начала колдунья смущенно. Потом, откашлявшись, продолжила более твердо: – Почему ты решил, что мне в тебе что-то не нравится?

– Для этого не надо быть магом.– Ронни помолчал и сухо продолжил: – Твои взгляды чересчур красноречивы, когда ты думаешь, что я занят и не обращаю на тебя внимания. Притом не забывай: я все-таки Высокий. Чтобы скрыть свои мысли от меня, старуха, тебе понадобится более значимая защита, чем сушеные корешки и давно зазубренные слова ничего не значащих присказок-заклинаний.

– Ты жесток,– удивленно протянула колдунья.

– Разве не откровенности ты ждала от меня? – равнодушно пожал плечами чужак.– Мне плевать на то, что ты обо мне думаешь, старуха, но ты воспитала Эвелину. Поэтому я несколько тебе обязан. Собственно, будет совершенно лишним, если ты начнешь настраивать девочку против меня. Если бы Эвелина не любила тебя, я бы нашел способ справиться с этой проблемой. Только тебе это вряд ли бы понравилось. А я не хочу огорчать племянницу. Так что сначала предпочитаю выяснить все в открытую. А там посмотрим.

– Я… – Колдунья опешила. Она не ожидала такой откровенности от Ронни.

– Смелее, старуха.– Маг брезгливо поморщился.– Я уже сказал. В мои планы не входит причинять тебе вред.

– Я просто не понимаю, как в одной душе могут уживаться такие разные люди,– выпалила колдунья и замерла, ожидая наказания за свою дерзость. В ответ мужчина усмехнулся, а потом и от души рассмеялся.

– И это все, что тебя беспокоит? – продолжил допрос маг, отсмеявшись.

– Нет,– твердо отрезала колдунья.– Мне страшно за девочку. Она не переживет нового предательства. Ты стал для нее отцом. И я боюсь, что, насколько легко ты сейчас завоевал расположение Эвелины, настолько же запросто потом ты втопчешь ее в грязь.

Ронни, вопреки ожиданиям колдуньи, ответил не сразу. Маг долго с любопытством разглядывал старуху, будто изучал какую-то неведомую зверушку. Затем с почтением поклонился ей. Когда он выпрямился, в его глазах не было и тени насмешки.

– Я клянусь тебе,– очень серьезно сказал чужак.– Я никогда не обижу Эвелину. Я всегда буду поступать лишь во благо ей. Она кровь от крови, плоть от плоти моего брата. Она принадлежит моему роду. Я буду защищать ее, что бы ни случилось. Я перегрызу глотку любому, кто осмелится обидеть ее. Для меня семья – все.

– Ты обещаешь? – подалась колдунья вперед.

– Высокий маг дважды клятв не повторяет,– повторил чужак.– За твою верность я, пожалуй, помогу тебе, ведьма. Ведь именно ты ответственна за ритуал принятия имен. Я готов самолично провести его. Благо равноденствие скоро – через десять дней. Это великая честь, старуха, для тебя и твоих соплеменников.

– Я знаю,– задумалась колдунья.– Эвелине исполнилось двенадцать,– наконец произнесла она.– Для нее тоже пришел черед вступить в ручей безымянной.

– К чему ты клонишь?

– Позволь мне дать ей имя.

– Ты точно осознаешь, на что идешь? – Мужчина помолчал немного и, не дождавшись ответа, продолжил: – Эвелина вскоре станет великой колдуньей. И твоя просьба ставит меня в неудобное положение. Я буду вынужден соблюсти определенные правила. Прежде всего во имя безопасности девочки.