Танец Бешеной - [9]

Федино ржанье сотрясло стены прихожей. Даша тоже невольно рассмеялась:

– А если кофе будет горячий?

Смущенный француз, сообразив, что ляпнул нечто оплошное, с неописуемым галльским изяществом пожал плечами:

– Я что-то неправильно выразиться? Такое выражение мне слышится довольно часто, особенно вчера, когда эти славная ребята мне рассказывать, какие они крутой, и как они всех е… – на сей раз он проглотил словцо, увидев, как Федя с покрасневшим лицом и слезами на глазах хватается за живот, готовясь сползти по стеночке. – Что-то вновь неправильно для приличный общество?

– Все правильно, – кивнула развеселившаяся Даша. – Мы уж как-нибудь вытерпим, но вот при посторонних, умоляю, все словечки, что услышали вчера, лучше держите при себе.

– Но я их не только вчера…

– Все равно. Пользуйтесь только теми русскими словечками, что с собой привезли. Иначе скомпрометируете меня жутко…

– О, француз никогда не компрометирует дама… Все понял, билять буду, – послушно кивнул мсье Флиссак.

Тяжелое финансовое положение «Алмаза-ТВ», вообще-то, могло послужить и побудительным мотивом – рассуждала Даша в машине, мысленно, естественно. Можно предположить «синдром чайника». Случается, когда у законопослушных доселе людей вдруг резко кончаются деньги, перспектив не видно, а над головой, точно на бывшезагнивающем Западе, повисла нешуточная угроза банкротства, разоренные пускаются во все тяжкие. Сплошь и рядом пополняют бесконечные шеренги клиентов уголовки – влипая с удивительной быстротой, потому что не умеют нарушать законы так, чтобы не попадаться, и ни в каких мафиях не состоят. Примеры можно черпать из кармана пригоршней. Вот только преступления таких «чайников», как правило, весьма непродуманные, простенькие и незамысловатые. Впутайся в такое «хозяйство Марзукова», уголовке уже давно залетела бы в уши парочка сплетен. Отсюда закономерно вытекает вопрос номер два: если преступление непростое, оно, естественно, сложное, а в какие такие криминальные сложности могли впутаться «алмазовцы»? Кто их в серьезное дело возьмет? Какие такие выгоды преследуя? А сами они что-то серьезное и сложное решительно не способны придумать без должного опыта. И нужных контактов не имеют. Можно назвать единственным их «контактом» Крокодила – но он всего лишь крутил нерегулярные амуры с Олечкой Ольминской, он не настолько опрометчив и глуп, чтобы взять в долю компашку телечайников.

Тестюшка Марзукова вне подозрений. Не оттого, что высокопоставленный, а оттого, что и его никто и никогда не возьмет в серьезную игру…

Дарий Петрович Москалец до того, как грянула перестройка, прозябал обычным кандидатом химических наук, одним из превеликого множества наштампованных без меры в советское время. Недостижимая мечта для таких – даже докторская диссертация, не говоря уж о Государственной премии. И киснуть бы ему дальше над вонючими колбами, негодуя на задержки зарплаты и вторжение страшного рынка в уютные интеллигентские будни с чайком на рабочем месте и бесконечной трепотней. Или наоборот – бросил бы истощенную ниву науки и подался в «челноки», волоча из Харбина наперекосяк сшитые пуховики со вшами и самопальную водку, от которой в Шантарске дохли даже стойкие, как тараканы, бичи.

Случилось третье – Москалец попал в струю и помчал по ней, пеня водичку плавниками. Тысячи кандидатов околовсяческих наук листали ночью под одеялом унылые диссидентские брошюрки – но в профессиональные и хорошо оплачиваемые борцы за демократическую идею угодили единицы. Вроде Москальца. На заре перестройки он боролся за реформирование КПСС в духе подлинно ленинских принципов, потом боролся с партократией, дабы передать всю полноту власти Советам, попозже боролся против самих Советов, мешавших ударному строительству светлого капиталистического будущего, – одним словом, колебался вместе с линией, что твоя синусоида. Говорили, что вполне искренне. Интеллигенты всегда колеблются вместе с линией совершенно искренне. Представителем президента в Шантарской области Москалец стал еще в ту романтическую пору, когда о ваучерах и слыхом не слыхивали, а тараканьи усы Руцкого в глазах любого интеллигента-демократа олицетворяли гордую поступь российской свободы.

Вот только с тех пор много воды утекло – и еще больше уплыло денежек на зарубежные счета. Но к последним Москалец не имел никакого отношения. Недовымершие, классические демократы сахаровского розлива считали его человеком предельно честным. Циники же с ухмылочкой уверяли, будто Москалец просто-напросто оказался недостаточно умен и оборотист, чтобы войти в долю или хотя бы обеспечить себе регулярный скромный процентик. Хомо сапиенс изначально устроен так, что делиться не любит, особенно с бессребрениками-идеалистами. Особенно на одиннадцатом году перестройки, когда все уже поделено, все схвачено, и всякий почти представитель президента, невзирая на его деловые качества, рассматривается как лишний рот и вызывает у определенной категории делового народа резонный, в общем-то, вопрос: «А этому-то с какой стати отстегивать»? Тут уж кто успел, тот и съел…

Единственное, что поимел Москалец от рыночных перемен – роскошные хоромы в роскошном «новорусском» доме на тихой улице имени красного подпольщика Пермякова, сложившего голову в борьбе против колчаковцев за торжество мировой революции (а по другим данным – спьяну пристреленного из верного маузера соратником по борьбе, партизанским атаманом Щетининым, приревновавшим Пермякова к боевой подруге). Ни в чем доходно-коммерческом Москалец, как было известно совершенно точно, не участвовал ни с какого боку и находился в положении достаточно пикантном – если злые языки не врали насчет того, что будущим летом случатся-де президентские выборы. На Руси исстари повелось, что всякий новый самодержец обычно менял ближних бояр, дьяков и воевод, причем в первую очередь сыпались бессребреники и идеалисты. Как цинично выразился Глеб, коли уж Москальца вот уже год не облаивают печатно ни коммунисты, ни национал-патриоты, это означает, что рейтинг Дария Петровича упал ниже абсолютного нуля…