Танец Арлекина - [124]

Нет, она не желает думать о нем!

— Итак, — продолжал распинаться Фиваль, — мне остается только представить вам человека, от которого зависит то удивительное обновление, которое мы воочию наблюдаем в Тарне. Вам он известен как… гм-м… один из величайших героев в истории агонистов. Он известен вам как человек, который прежде освободил вас точно так же, как освободил сейчас. Господа и дамы, жители Тарна, если о чем и сожалею, представляя вам этого человека, так это о том, что не могу предварить его имя титулом, которого он, безусловно, заслуживает — ведь он не просто командор, он лорд Вильдроп!

Окончание речи было встречено громовыми рукоплесканиями. Медленно, словно очнувшись от глубокого сна, Умбекка открыла глаза. И в изумлении уставилась на болезненного вида старика, который неуверенно вышел на возвышение, опираясь на трость с роскошной рукояткой. Затем старик, не сказав ни слова, опустился в кресло.

Капеллан поспешно захлопал в ладоши, публика подхватила аплодисменты, а оркестр заиграл «Гимн флагу».

ГЛАВА 53 ТЕМНЫЙ САД

Джема знобило.

В саду было прохладно, но дрожал Джем не от холода, от страха. Да, ему было страшно, но, помимо этого, его интересовало, почему же ему так страшно. Ведь он как раз ушел от опасности. Сбежал.

Джем положил костыли на край чаши фонтана и, облокотившись, внимательно всмотрелся в скульптуры, такие таинственные при свете луны. Чаша была полна воды, скульптуры очистили ото мха. Серебристая вода плескалась у ног мраморных людей, словно огромный мерцающий хрустальный цветок, и падала в чашу. Джем помнил, что тогда, когда они были здесь с теткой, вода пахла гнилью, а в жалкой лужице на дне чаши ползали слизни. Джем опустил взгляд и увидел в воде отражение луны. Луна, казалось, погружена в сеть из отраженных листьев и ветвей.

Вверху едва слышно шелестела листва аккуратно подстриженных деревьев.

Шлеп!

Луна растворилась. Брызги воды ударили по лицу Джема. Что-то упало с дерева в фонтан. Яблоки? Луна, мерцая, восстановила свое отражение. Джем нахмурил брови, всмотрелся в глубину.

Мгновение спустя в воду снова что-то упало.

Осторожно, стараясь не отпускать край чаши фонтана, Джем обернулся:

— Кто здесь?

Молчание.

Однако на этот раз, когда в воде снова возникло отражение луны, рядом с луной появилось и лицо. Знакомая грива темных волос, широкие высокие скулы. Глубокие, пытливые глаза.

Джем что-то вспомнил.

А теперь он вспомнил все.

— Ката! — и он громко расхохотался.

— Чего ты хохочешь?

Громко зашуршали листья, и девушка оказалась рядом с ним.

— Ну, чего? — требовательно вопросила она.

Но Джем не мог перестать смеяться. Да и перестань он смеяться, он не смог бы объяснить, почему смеялся. Теперь ему было ясно, почему он чего-то боялся. Он боялся, что больше никогда не увидит Кату. Он ведь, оказывается, похоронил не одну память, а две.

Первую — потому что ему было грустно вспоминать.

А вторую — потому что слишком радостно.

И теперь он смеялся от счастья. От счастья он начал раскачиваться из стороны в сторону, начал шарить рукой в поисках костылей, не нашел их, ухватился в испуге за край фонтана, а костыли застучали по ступеням лестницы.

Задыхаясь между приступами смеха, Джем выдавил:

— Ката, помоги мне!

Он протянул девушке руку, но каково же было его изумление, когда Ката резко и злобно отбросила его руку. Джем больно ударился о мраморную плиту.

— Ненавижу тебя! — бросила Ката, подпрыгнула и исчезла в ветвях.

Ката!

Джем лежал на спине и смотрел вверх. По идее, он должен был чувствовать себя несчастным, беспомощным, но, как ни странно, он был спокоен. Очень спокоен. Он смотрел на трепещущие на ветру листья, на крупные спелые яблоки. Где-то вверху слышались ритмичные всхлипывания.

Ката плакала.

У нее вырвалось:

— Я тебя искала! О, как же я тебя искала! А ты… ты… нарядился в красивые тряпки, да еще и смеешься надо мной!

— О Ката! — воскликнул Джем. — Что ты такое говоришь. Я над тобой не смеялся!

Пауза. Тихое шмыганье носом.

— А чего ты тогда смеялся? Ты же мне не говорил!

— Не мог! Ката, я смеялся от радости.

Ката громко высморкалась.

— Чего бы тебе радоваться, — огрызнулась она. — Ты все такой же калека.

Джем чуть было не рассмеялся снова. Но, сдержавшись, стеснительно проговорил:

— У меня есть ты.

— Что?

Джему не очень хотелось повторять сказанное, но он закрыл глаза и тихо, спокойно проговорил:

— Я радуюсь из-за тебя. Никогда я не был так счастлив, как тогда, когда ты была со мной рядом. И я рад, что сейчас ты здесь.

На яблоне долго молчали, даже носом Ката не шмыгала. Потом она тихо-тихо спросила:

— Правда?

— Правда, — ответил Джем.

На этот раз девушка спустилась с дерева тихо, почти бесшумно. В одно мгновение она оказалась рядом с юношей.

Встала рядом с ним. Протянула руку.

Джем взял её за руку, и тогда случилось нечто совершенно необыкновенное. Между ним и Катой словно образовалась какая-то невидимая связь, какая-то сила связала их руки. Джем почувствовал, что его притягивает к сцеплению их рук. Джем не сразу поверил, но потом его озарило: он понял, что снова произошло невозможное.

Он стоял.

Он держался на ногах.

Потом, по прошествии времени, Джему это мгновение будет казаться чуть ли не самым важным в жизни. До сих пор его жизнь была бесцельна. Он не понимал, зачем живет. С этого мгновения он осознал: у него — своя судьба, вот только что за судьба — этого он тогда еще не понял.