Танцы с семьей - [14]

Моя позиция состоит в том, чтобы быть отзывчивым и чутким по отношению к семье, но не брать на себя ответственность за нее. Я взаимодействую с ними на символическом уровне (его также можно назвать уровнем "как будто", "если бы"), никогда не принимая на себя реальной жизненной роли. Моя цель – быть как можно более отзывчивым не в житейском, а в буквальном, "словарном" смысле слова. Я хочу, чтобы при встречах происходило собственно человеческое взаимодействие. Но при этом я всеми силами стараюсь отслеживать и присекать любые скрытые попытки с их стороны отказаться от ответственности за свою собственную жизнь. Это, в конце концов, их игра, а не моя. Моя ответственность как раз и состоит в том, чтобы сподвигнуть их взять на себя полную ответственность за свою жизнь.

Другая область моей ответственности имеет более техническую природу. Принимая во внимание мои конкретные убеждения и верования о природе человека и о том, что влечет за собой его развитие, я должен принять ряд собственно профессиональных решений. На данном этапе моей карьеры я больше фокусируюсь на возможностях оптимального, а не временного развития. Я больше склонен “застрять” на чем-то, двигаться медленнее, но обеспечить реальные изменения. И я должен создать все условия для таких изменений. Временное облегчение и незначительные изменения, которые ничего существенного не принесут, меня сейчас не интересуют.

Такое углубление предполагает присутствие на сессии всей семьи. Я рассматриваю целостный семейный организм как реальный источник силы и влияния. Не принимать его серьезно во внимание – значит создать ситуацию, при которой любой рост может оказаться временным псевдоростом. Более широкая семейная система может прекратить его и вернуть семью в гомеостатический баланс. И именно здесь я должен принять на себя всю ответственность. Это похоже на хирурга, которому для операции нужны те или иные инструменты. Было бы глупо начинать работу без надежды на успех. Присутствие всей семьи – единственный путь, который я знаю, для того, чтобы вызвать достаточный уровень тревожности и мотивации для изменений.

В то время как любая семейная ситуация заслуживает индивидуальной оценки того, в чем именно должен состоять необходимый минимум условий для началаработы. Будьте осторожны, чтобы не принять во внимание слишком мало подобных условий. Лучше совсем не начинать, чем начинать плохо. Я пытаюсь заставить их серьезно смотреть на собственную эмоциональную жизнь. Но императивом здесь является то, чтобы я не рассматривал их более серьезно, чем они сами.

Во всяком случае я должен принять на себя всю ответственность за собственные решения и действия.

Структура профессиональной роли

В дополнение к мириадам личностных факторов, влияющих на процесс терапии, более формализованная профессиональная модель работы также имеет существенное значение. Полученное нами профессиональное обучение, идеи и ценности, которые мы встретили в книгах, курсах и супервизорской практике – все это вносит свой вклад в эту развивающуюся модель. Абстрактно определить эту модель трудно, но она становится чрезвычайно ясной, если на нее посмотреть с точки зрения повседневной клинической практики.

Прежде всего следует обратиться к самому определению понятия "терапевт". Как вы сами определяете вашу профессиональную роль и функции? Что бы вы хотели сделать в процессе вашей работы? Как вы будете реагировать в разнообразных клинических ситуациях? Полностью готовой к употреблению клинической модели, которую вам нужно лишь принять, на самом деле не существует. Идеографические интерпретации чужих идей создают ваш собственный уникальный стиль. Рассмотрим этот вопрос подробнее.

Я пришел к мысли, что роль терапевта сходна с родительской ролью. Точнее, здесь больше от псевдо-родительских функций, так как в работу я вкладываю не всего себя, как я это делаю в реальной жизни. Мне не хочется приглашать семью, с которой я работаю, к себе в дом, если им негде остановиться. Дома я воспитываю своих собственных детей, и мне не хочется выходить на рынок с каким-то новым видом услуг. Моя включенность в семейную ситуацию лежит в области символического родительства.

Может быть, наилучшим образом эту роль описывает понятие приемного родителя. Чего в терапевте нет – так это неразрывных уз биологического родительства. Хотя он и заботится о них, однако не является членом их семьи. Помимо неприемлемого здесь биологического компонента, даже роль приемного родителя слишком велика. Мой вклад имеет гораздо больше ограничений, чем то, к чему обязывает исполнение роли приемного родителя. Но смотреть на работу семейного терапевта с позиций этой роли вполне возможно. В общем и целом она подходит, хотя ограничения очевидны и не вызывают разногласий. Я предлагаю включить себя в систему, но сохраняю за собой право, при соответствующем моем желании, выйти из нее. Это вовсе не является пожизненным обязательством. Наконец, работа терапевта с семьей имеет и финансовую сторону, предполагает некий обмен деньгами и ресурсами. И ясно, что наше соглашение отнюдь не представляет собой проявление безграничного альтруизма.